Сибирские огни № 012 - 1990

коваться об общих понятиях. И христи­ анин, и мусульманин веруют в единого бога, но христианский-то — поди ж ты — в трех лицах. А это, как ни крути, своего рода конкретика. Так, может, и оставить этих самых верующих в покое? Значительным фак­ тором в современной политической игре (если отвлечься от возможных крутых поворотов) они не станут. Они немно­ гочисленны. Голоса их глухи, почти не­ различимы в хоре перестройки. И все же... Давайте оглянемся лет на трид­ цать пять назад. Заря хрущевской — тогда еще безымянной — эпохи. Илья Эренбург, которому суждено было дать ей имя «оттепель» — а это не так уж мало, озаглавить эпоху, — в программ­ ном стихотворении заявляет: «Вера — очки и шоры, Вера сдвигает горы, Я — человек, не гора, Вера мне не сестра». Так была подведена черта под десяти­ летия энтузиазма и страха, преобразив­ шие страну. В истории бывает попят­ ный ход: «последний романтик» вскоре пообещает современникам жизнь при коммунизме, и ему поверят. Однако в конце концов несколько рифмованных строк превзошли по силе предвидения программу партии. И вот сегодня про­ свещенный скепсис Оренбурга повора­ чивается к нам другой — не освободи­ тельной, а пугающей стороной. Многие, слишком многие успели понять, что ве­ ра — это шоры. Но нет ничего взамен. Сила, способная сдвинуть горы, отсут­ ствует. Тут-то в свете юпитеров и ока­ зываются — не могут не оказаться — рассерженные пожилые люди. Храни­ тели. Я не собираюсь обсуждать выписан­ ные В. Павловым рецепты спасения страны. Они говорят сами за себя, и прибавить нечего. Не входит в мои на­ мерения и философствовать молотом на манер «перестроечной» публицисти­ ки. Однако идти вперед можно лишь с чистой интеллектуальной совестью. А стало быть, наш долг — разобраться в природе верований, долгие годы вооду­ шевлявших народ. Что это такое — ве­ ра в коммунизм? Откуда она вышла? Куда ведет, уж не в храм ли? И если да, то почему нам так невыносимо пло­ хо? Вопросов такого рода можно задать немало, и проще всего было бы адресо­ вать их людям, рельефные изображе­ ния которых оттиснуты на коричневых и синих обложках священных книг. Марксу, Энгельсу, Ленину. О ХОРОШЕМ ОТНОШЕНИИ К КЛАССИКАМ К сожалению, простота этого разряда совсем недавно хуже воровства кара­ лась уголовным кодексом. Здесь нужны кое-какие разъяснения. С легкой руки Макса Вебера повелось так, что социо­ логия предъявляет к политической власти два требования — эффективно­ сти и легитимности. Первое важнее, но речь пойдет о втором. Источниками ле­ гитимности могут быть народный суве­ ренитет, высшая воля, традиция. И точ­ но так же, как в верховьях великих рек, у истоков власти всегда обнаружи­ вается некая веха. Нашему сравнитель­ но молодому государству такой вехой исправно служил Великий Октябрь — не реальное историческое событие, к пониманию смысла которого мы подхо­ дим только сейчас, а монумент самому себе, покрытый многозначительными, легко понятными с первого взгляда изо­ бражениями. Часть из них изъедена временем, другие по-прежнему выпук­ лы и зримы. Среди них-то мы и разли­ чаем центральную фигуру композиции — В. И. Ленина. Ленин в Польше. Ле­ нин на броневике. Ленин в Горках. Во­ круг Ленина группируются фигурки поменьше — наследников и продолжа­ телей революционного дела. Часто удивляются — как же так, в Америке самый плохонький и проштра­ фившийся президент получает свою до­ лю исторического признания как «хозя­ ин Белого дома», — у нас каждое новое руководство начинает свои свершения с уничтожающей критики предыдуще­ го? А удивляться тут нечему. Прези­ дент США — звено цепи, уходящей в прошлое, к «отцам-основателям». Вынь одно — вся цепь порвется, и с этой точ­ ки зрения какой-нибудь Теодор Руз­ вельт, который и оставил-то в память о себе разве что детский стишок, плюше­ вого медвежонка, сопоставим по значе­ нию с Вашингтоном и Линкольном. Со­ всем иначе обстоит дело с легитимаци­ ей на одной шестой части земной суши. Будучи максималистами, мы не нужда­ емся в посредниках, сами хотим при­ пасть к истокам. И. В. Сталин, не согла­ сившись принять данайский дар Кага­ новича — «сталинизм», предпочел име­ новаться «Лениным сегодня». Н. С. Хру­ щев заслужил благодарную память по­ томков как восстановитель «ленинских норм партийной и государственной жизни». Наконец, почти два десятиле­ тия у руля уверенно стоял капитан, на­ правляющий государственный корабль «ленинским курсом». И корабль плыл. Нетрудно заметить, что непосредствен­ ный предшественник каждого из упо­ мянутых вождей всегда допускал от­ ступления от ленинизма. Тем самым вся композиция приобретала логиче­ скую завершенность, а особенно гармо­ низировало ее появление еще одной фи­ гуры — предшественника предшествен­ ника, который попытался было приоб­ щиться к сонму взыскующих града, да не успел или не смог (скажем, в силу своей непоследовательности или вовсе объективных условий). Вот вам и алго­ ритм: Ленин — непоследовательный ле­ нинец — исказитель ленинизма — вер­ ный ленинец — непоследовательный ле­ нинец, и т. д„ до одури, до плохой бес­ конечности. Конкретнее? Пожалуйста самоновейший вариант — Ленин, Буха­ рин, Сталин, Хрущев, трехипостасный Леонид Ильич, Горбачев. Важнее всего в этом ряду, конечно же, крайние пунк­ ты. И нам не приходится недоумевать по поводу того, что умудренный опы­ том человек — каким пристало считать известного российского писателя, — «чи-