Сибирские огни № 011 - 1990

Еще в седьмом классе, сидя рядом на каком-то собрании, Тодик вдруг плюнул Васе в ухо. Вытирая ладонью брызги дружеской слю­ ны, тот с негодованием повернулся: — У тебя что, насморк? — Извини, — брезгливо пробормотал Тодик. — У тебя ухо грязное. Противно стало, не удержался. Оскорбление перемешалось у Васи со стыдом за свои неопрят­ ные уши. Этот безобразный плевок он воспринял как высшую спра­ ведливость. Может быть, это был самый эффективный и долговре­ менный — через всю жизнь — урок для самосовершенствования. С тех пор Вася в любых условиях прежде всего промывал уши. Они, вероятно, отныне всегда были у него самыми чистыми частями тела. А сейчас Тодик вовлекал своего отца в их спор. — Папа, у нас Вася влюбился в Карлу Доннер. — Да не влюбился, — слабо протестовал Вася, робея перед зам­ кнутой, отчужденной доброжелательностью старшего Фильнея. — Можно же восхищаться красотой. — Можно, — разрешил Фильней-старший. — Но красота — это редкий праздник, а повседневная красота — нивелируется. С этими мудро-загадочными словами он по-светски наклонил голову, прощаясь, и ушел в прихожую одеваться. К Тодику с первых же дней прилепился Гришка Кацман и через него стал Васиным другом. Он не набивался в друзья, а весь был не­ посредственность дружелюбия и годился для любой компании. Жил Гришка тоже в центре города, в глубине квартала, выходя­ щего на Красный проспект, но в деревянном домике, который при­ ник к земле посреди четырехэтажных корпусов. И тем более воз­ действовал контраст между почернелыми бревнами и деревенскими наличниками снаружи и ковром на полу во всю комнату внутри, хрустальными бокалами в буфете и высокими белыми дверями, ве­ дущими в несколько помещений. Квартира эта не содержалась так чистоплотно, как у Фильнеев, порядка здесь было меньше, чем у Васи дома: в прихожей переме­ шана кучей обувь, на диване в гостиной валяется пижама, которую, правда, тут же схватил Гришка, но не для того, чтобы навести по­ рядок, а для того, чтобы на ее место кинуть свою школьную куртку. И тишины не было в этом доме. Довольно громко раздавались жен­ ские голоса, где-то хрипело радио. Вошел отец, поразительно схожий с сыном, такой же здоровый, глазастый, чубатый, одинаковый ростом, только раздобревший, с наметившимся животом. Он мимоходом пожал Васе руку, не спро­ сив, кто такой, и весело заорал: — Что, лодыри, уже отзанимались, отвели номер? А я вот по­ обедал да снова вкалывать! С этими словами он сильно пихнул сына в плечо, тот принял стойку и засадил отцу кулаком в грудь. Старший не дрогнул и с возгласом «а ну, поц!» обхватил по-борцовски сына, норовя дать подножку. Вася, удивляясь и чуть завидуя, не знал, что с собой делать при этой семейной забаве. Отец с сыном повозились безре­ зультатно, похохатывая с пыхтением, и отступились. — Силен, бродяга, — сказал Васе Кацман-старший, кивая на Гришку. За обедом на кухне Вася увидел и мать, тоже высокую и креп­ кую, румяную, с сединой в черных волосах. Но засмотрелся он на сестренку, которая моталась по кухне, подавая брату с приятелем то одно, то другое. Двенадцатилетняя пятиклассница ни черта еще не понимала и мелькала совсем близко в детской юбочке выше ко­ лен с голыми ногами. А ноги были длинные, крепкие, взрослые. Бася, стыдясь, прилипал к ним глазами и чувствовал, что влюбляет­ ся... Чего-то его так и носит — от Карлы Доннер до девочки, которая выставляется без опаски, ничего не подозревая по малолетству.