Сибирские огни № 011 - 1990

Приговоры выносились безапелляционно, как в полевом суде в гражданскую войну. Худенькая учительница словно увеличивалась на глазах, вздымалась над детьми, придавливала их своей хрупкой фигуркой. Отличников она не поднимала с места, просто хвалила так же коротко и энергично, как и ругала двоечников. Дольше дру­ гих продержала Наталья Семеновна тощего мальчишку с темным лицом, то ли смуглым, то ли грязным, со злыми востренькими гла­ зами. Лицо скорее было все-таки грязным, потому что и одет он был неопрятно, заношенно. — Он не слушается, — пробормотала девчушка с косичками, и у нее навернулись слезы, — да еще дерется, стукает меня. — Безобразие! — вскричала учительница страшным, как по­ нял Вася, для пятиклассников голосом. Он вспомнил мамино утверждение: «Дети, которых бьют роди­ тели, вырастают или забитыми, или хулиганами, но обязательно озлобленными и жестокосердными». И сейчас его осенило, что ведь бьют этого несчастного Хохлова родители, а учительница или не знает этого, или одобряет. Он сам изумился тому, что так очевидно заметил промахи На­ тальи Семеновны, педагога. Как-то вмиг схлопнулся в одну точку свой разбросанно копившийся опыт, о котором он и не подозревал. Все-таки четыре года был пионером, председателем совета отряда, председателем совета пионерского лагеря, в комсомоле вот уже два года и знает цену неистовым, вольным собраниям, где каждый вы­ являет себя, самоутверждается, а все вместе, одобряя в принципе самоутверждение, корректируют друг друга то мягко, то жестко, то с издевкой, то с доброжелательным смехом. В этот опыт вошли и недавние книги Макаренко, которыми за­ читывались и взрослые, и дети, — «Педагогическая поэма» и «Фла­ ги на башнях». Если в «Педагогической поэме» коммуна из отпе­ тых беспризорников далека была от нормальной школы, то во «Фла­ гах на башнях» воспевался коллектив слаженный, красивый, могу­ щественный, где директор доверял ребятам весь быт и всю учебу и сам подчинялся их справедливым правилам. Москалев ближе принимал к душе ироничного интеллигентно­ го мальчика Игоря Чернявина из «Флагов», чем властного вожака Кабанова из «Поэмы». Васин круг ребят отбирал собственных геро­ ев, и, например, Фурманов был им ближе, чем Чапаев. Чапаевым они восхищались, влюблялись в его лихие нелепости, а Фурманов воспринимался как герой из разряда рыцарей, которым надо подра­ жать. Еще в младшем возрасте он во дворе охотно уступал роль Ча­ паева, а сам играл в Фурманова. Хотя Вася порой уже проявлял некоторую проницательность, тем не менее он вовсе не догадывался, что Анна Андреевна тоже начиталась Макаренко и оттого так неколебимо, перед лицом учени­ ков, назначила вместо себя не завуча, а председателя старостата. И теперь он сидит и отдувается за пятый «г» и смутно соображает, как же он сейчас станет учить учительницу. Не стал он учить учительницу, не одолел дистанции между нею и собой, только и решился сказать: — Надо, чтобы пионерский отряд сам заработал, иначе всех не поднять на учебу. Наталья Семеновна сверкнула на него не остывшими от раз­ грома глазами: — Мной составлен план пионерской работы. Вот, пожалуйста. Вася не стал смотреть план, спросил безнадежно: — Вы сами и составляли? — Конечно. А что они могут придумать? — До свидания, — воспитанно сказал председатель старостата7' и подался восвояси.