Сибирские огни № 011 - 1990

А Вася готовился читать «Во весь голос». Маяковского будут изучать в десятом, но Васю давно восхитила его непохожесть на всех классиков, виртуозная способность в одном слове вдруг обнару­ живать другое: едва заметный сдвиг, замена одного лишь звука — и оказывается, что в одном слове сидит другое, как матрешка в мат­ решке: по-моему — помоями, не о чем — неучем, потомки — потем­ ки. И еще открыл он сам для себя, что Маяковский — оратор, все его стихи — это или разговор с кем-то, или речь, обращенная к толпе. Вера Стрельцова вышла на сцену, где пока сидел один Тодик, обессиленно свесив руки, как заправский отдыхающий пианист. Она без всякой стесненности, свободно и весело, заговорила с залом, под­ крепляя слова мальчишескими развязными взмахами руки, и не смущало ее, что в первом ряду жестко поблескивают очки директора школы Анны Андреевны. И вот Данилов со смаком рассказывает о том, как дед Данила лежит в гробу и слушает окружающих: Ох, и ветох был, однако,— Кто-то говорит. «Ох, и брешешь ты, собака»,— Думает старик. Его курносую физиономию сменяет личико Маши Собакиной с потупленными глазами. Тодик как бы подталкивает ее раздельными тактами танго из кинофильма «Веселые ребята», и Маша, вибрируя от волнения чистым голоском, поет: Сердце, тебе не хочется покоя... После нее Вася начинает ораторскую речь. Он позвончее выде­ ляет грубые слова, за которые в обиходе пожурили бы учителя и которые он произносит сейчас с полным правом: «Где харкает тубер­ кулез, где хулиганы да сифилис». И со всей экспрессией, какая только есть у него, Вася врубает в слушающих самые, может быть, любимые слова этого стихотворения: Когда под пулями от нас буржуи бегали, Как мы когда-то бегали от них. Кто знает, отчего так вздымали Васю именно эти слова! Может быть, таился в глубине его генетического подсознания вековой опыт революционеров, терпевших столь много поражений и победивших наконец. Васю сменили девочки в тех самых венцах и лентах. Двигались длинные ноги Маши Собакиной, полные ноги Вали Нищенкиной, тяжеловатая фигура которой оказалась грациозной в медленном танце, взрослые ноги Гали Иванок, тонкие в щиколотке и развитые в икрах, ножки Верочки, не толстые и не тонкие, а точно выточен­ ные по ее фигурке. И к этим ежедневно знакомым девочкам хоте­ лось относиться бережно, словно невыразительные бутоны раздви­ нулись, распустились в цветы. Затем Фильней ударил по клавишам бравурно и громко, и голос Юрия Баландина, юношеский баритон, которому могли бы позави­ довать не только десятиклассники, но и иные артисты, полетно на­ крыл зал и пошел, наверное, по всем опустелым этажам школы. Выпьем, ей-богу, еще, Дайте мне грогу стаканГ Последний в дорогу, Бездельник, кто с нами не пьет. Вера с любопытством выглянула из-за косяка в зал, уловив ше­ пот Анны Андреевны, которая не умела говорить шепотом. Из-за ее плеча глянул и Вася. Так и есть, директриса выговаривала что-то Агнессе Марковне, а та покрылась огорченным румянцем и бросила беспомощный взгляд в сторону двери, где укрывались Вера с Васей.