Сибирские огни № 011 - 1990

Иванова —Галкина, как разложивших-! ся, ставших врагами коммунизма и Со­ ветской власти, как предателей партии и рабочего класса, пытавшихся создать подпольным путем под обманным фла­ гом «марксизма-ленинизма» буржуаз­ ную кулацкую организацию по восста­ новлению в СССР капитализма и, в частности, кулачества». Именно эта группа приняла и рас­ пространяла обращение «Ко всем чле­ нам ВКП(б)», написанное М. Н. Рюти- ным, где говорилось: «Партия и проле­ тарская диктатура Сталиным и его кликой заведены в невиданный тупик и переживают смертельно опасный кри­ зис. С помощью обмана, клеветы и оду­ рачивания партийных лиц, с помощью невероятных насилий и террора, под флагом борьбы за чистоту принципов большевизма и единства партии, опира­ ясь на централизованный мощный пар­ тийный аппарат, Сталин за последние пять лет отсек и устранил от руковод­ ства все самые лучшие, подлинно боль­ шевистские кадры партии, установил в ВКП(б) и всей стране свою личную дик­ татуру, порвал с ленинизмом, стал на путь самого необузданного авантюризма и дикого личного произвола и поставил Советский Союз на край пропасти...» Дальше в Обращении говорилось о развале и дезорганизации всей эконо­ мики страны, авантюристических тем­ пах индустриализации, о подорванной в корне сырьевой базе, обнищании проле­ тариата и особенно крестьян: «Ограбле­ ние сельского населения, принудитель­ ная коллективизация привели к тому, что скота осталось не более 30 процен­ тов от 1927 г., причем и эти остатки в колхозах и совхозах гибнут от бескор­ мицы; новых крестьянских построек не возводится, а старые не ремонтируются и большей частью растаскиваются, сельскохозяйственный инвентарь разбит и разрушен, семян на посев не хватает больше чем наполовину; земля обрабо­ тана плохо, а часто совсем не обрабо­ тана, тягловой силы недостает. Всякая личная заинтересованность к ведению сельского хозяйства убита, труд держится на голом принуждении и репрессиях; насильственно созданные колхозы разваливаются. Все молодое и здоровое из деревни бежит, миллионы людей, оторванных от производительно­ го труда, кочуют по стране, перенасе­ ляя города, остающееся в деревне насе­ ление голодает и питается суррогатами. Эпидемии начинают свою работу. В перспективе — дальнейшее обни­ щание, одичание и запустение деревни. В перспективе — угроза сильнейшего голода на будущий год...». Тихменев не читал этого Обращения, но знал о его содержании и сути и це­ ликом разделял. Особенно ту часть, ко­ торая касалась «раскрестьянивания» российского мужика. Более того, Федор Иванович имел неосторожность гово­ рить об этом в доверительных беседах с заведующим канцелярским отделом Томского Книгоцентра В. И. Колосовым и другими сотрудниками. (Позже Коло­ сов на допросах покажет: «Особенно он (речь идет о Тихменеве,— Т . К . и С. 3.) сожалел в октябре 1932 года об исклю­ чении из партии контрреволюционной группы, в которой был Рютин, его очень хороший знакомый, о чем он неодно­ кратно говорил — и указывая на дес­ потизм компартии, что политика ком­ партии ведет страну к гибели»). Скорее всего, близость Тихменева к Рютину и Зазубрину и привлекла к не­ му внимание сотрудников Томского ОГПУ. Во всяком случае, уже на одном из первых допросов (а Тихменев был арестован в ночь на 4 мая 1933 года) ему предложили собственноручно изло­ жить историю их взаимоотношений. И вот мы читаем этот пространный доку­ мент, написанный ровным каллиграфи­ ческим почерком, и узнаем немало но­ вого для себя: «...Выписавшись из госпиталя, я по­ шел к Рютину в его служебный кабинет. Это было перед концом занятий. Он за­ держал меня и повел в казарменное общежитие, где он жил. Вечером я ушел от него. На другой день по его бумажке получил от воинского начальника до­ кумент, что я, бывший офицер, направ­ ляюсь в одиночном порядке Для лече­ ния в Томскую клинику. Это было в марте 1918 года... В 1920 году моя сест­ ра, Кузьменко, сообщила мне, что Рю­ тин пробрался через семеновцев в Ир­ кутск. Я написал по указанному адре­ су, поздравил Рютина с успехом, сооб­ щил, что активно изучаю марксистскую литературу, так как колчаковщина на­ учила меня понимать большевиков, да­ ла возможность активно и сознательно работать под их руководством. В ответ получил открытку, видимо, брошенную Рютиным проездом в Москву через Канск в станционный ящик. Там было 2—3 фразы, в том числе касающиеся моего перевоспитания: «давно пора». Помню, что эта фраза при общей ску­ пости слов показалась мне пренебрежи­ тельно-иронической. Больше я ничего не писал Рютину. «Слышал» о нем толь­ ко по тем данным, что были в газете «Правда», и не имею представления, где он находится с момента разоблаче­ ния его двурушничества». Но мы-то помним, что, рассказывая нам о Рютине, Федор Иванович упоми­ нал не только о своей переписке с ним. но и о посланце Мартемьяна Никитича, который дважды останавливался у него в конце двадцатых годов. Не трудно по­ нять, что следственные показания Тих­ менева были умышленно неполными... Однако знакомство с Рютиным и За- зубриным само по себе еще не крими­ нал. Это отлично понимали следователи Смирнов и Юхкам. О том, как лихора­ дочно искали они «отягчающие факты», говорит хотя бы то обстоятельство, что лишь через тринадцать дней после аре­ ста Тихменева они догадались сделать обыск в его служебном кабинете. И вот появились новые «улики»: «1) пиш. машинка фирмы «Монах», в инвентарной описи (за № ММ00475) не числящаяся. Тихменев ее часто уносил на квартиру; 2) В письменном столе (доступ открыт для всех) хранилась се­ кретная переписка в разбросанном ви­ де; в этом же кабинете заделанный в