Сибирские огни № 011 - 1990

черский в романе «В лесах», М. М. Пришвин, А. Т. Твардовский и др.).» У Федосовой был не пересказ былин, не исполнение уже известных старин­ ных песен, у нее были поэмы-импрови­ зации, рожденные в самом прямом смыс­ ле опечаленной душой, поскольку им­ провизация изначально рождалась по поводу реальной смерти человеческой — плач о попе-отце духовном, плач о ста­ росте, плач о писаре, плач о дочери... Но какое широкое осмысление человечес­ кой жизни дается в этих поэмах, какая величавая поэзия, перед которой без всякого сомнения склонил бы голову и Пушкин, доведись ему послушать поэмы Федосовой, простой заонежской кресть­ янки. Хоть повыстанем по утрышку ранёшенько, Не о добрых делах мы думу думаем, Мы на сонмище бесовско собираемся, Мы во тяжких грехах да не прощаемся! Знать, за наше за велико беззаконие Допустил господь ловцов да на киян-море; Изловили они рыбоньку незнамую, Повыняли ключи да подземельные, Повыпустили горюшко великое! Зло несносное велико это горюшко По Россиюшк» летает ясным соколом, Над крестьянами, злодийно, черным вороном.,. Послыхайте словеса наши старинные. Заприметьте того, малы недоросточки! Уж как это сине морюшко сбушуется, На синем море волна да порасходится. Будут земские вси избы испражнятися*, Скрозекозные** судьи да присылатися: Вси изменятся пустыни богомольные, Разорятся вси часовенки спасенные! Какое, не говоря уж о непостижимой поэтичности, вещее слово, верное и пе­ чальное пророчество, будто взор заонеж­ ской крестьянки по божьему провидению высмотрел нынешние времена, когда «не о добрых делах мы думу думаем, мы на сонмище бесовско собираемся», когда «горюшко великое по Россиюшке летает ясным соколом», когда мы разорили «вси часовенки спасенные», подвергли опустошению нашу родовую старину, истоптали, говоря словами Федора Аб­ рамова, все свое народное, позабыли- позабросили народную культуру. И что же имеем взамен?.. * * * Вот теперь самое время опять опус­ титься на многогрешную нашу землю, и опять посмотреть, что же мы имеем вза­ мен. Вернувшись к разговору о песенной культуре, можно сказать, что с размно­ жения вокально-инструментальных ан­ самблей, рок-групп взяли нашу моло­ дежь в полон, обложили глухо, со всех сторон бездарные и бесстыдные тексты «поэтов-песенников», измусоливших, ис­ слюнявивших «плотскую любовь», тем самым сознательно или уж бессознатель­ но снизив в сознании новых поколений само великое, единственно спасительное для человечества понятие Любви, не как влечения разнополых, а как Любви к ближнему, к России, наконец, к своему роду-племени, к природе. Восхититель- ной или сострадательной любовью к вдесь — пустеть. **Й®8ИМ.а!вь№' ~’ злонозченн^,цоэ тэл. эди ш земляку, к отчему краю была по самые края наполнена русская классическая поэзия, в лучших своих образцах при­ ближенная к народной, благодаря чему она и выделилась в мировой литерату­ ре, как образец высокой, незатуманен- ной духовности. И вот в связи с этим не могу постигнуть, дойти своим умом, для какой такой потребы сотнями запу­ скаются песни с убогими, низкими тек­ стами «поэтов-песенников», тогда как на книжных полках стоят сотни томов классической поэзии, которая способна ответить самым сокровенным чувствам человека, любого времени и любого воз­ раста, которая, наконец, и сама так и просится в песню. А потом есть и запи­ санные народные песни, какие тоже мо­ гут составить целые тома. К бездушным и неумным текстам прибавляется такая же бездумная, жес­ токая, какая-то физиологическая музы­ ка, и все это вместе порождает и без­ душного, ожесточенного слушателя. И тут меня поражает один факт: за наше же развращение, за наше падение нас же эти «поэты-песенники», эстрадные композиторы и «звезды» эстрады обдирают как липку; мы же, молодые и среднее поколение, несем к их сатанин­ скому жертвеннику и души свои, и щед­ рые земные приношения. Вот и выхо­ дит, что эти эстрадные «звезды», пропо­ ведники крайнего бесстыдства, купают­ ся в золоте, а Шергин жил в сыром и провонявшем помоями подвале и не имел пиджака, как и не имел денег, что­ бы побывать на родном поморском севе­ ре, а сколько еще истинно народных, от русского бога поэтов мытарились и мы­ тарятся по жизни, и голоса их, взываю­ щие к любви и совести, не могут про­ биться к молодому слушателю сквозь рев и грохот «эстрадного безумия». И дело тут не только в средствах — зна­ менитая северная сказительница Мария Кривополенова (Махоня) всю жизнь со­ бирала «кусоцки», расхаживая по дерев­ ням со своей котомой и ведая свои ска­ зы, и когда ей — это еще в бытность Луначарского — дали денег за одно из выступлений в столице, она тут же от­ дала их швейцару в гардеробе, и опять пошла по миру, другой доли себе, стран­ но это или не странно, и не желая, и не гадая — так что дело не в одних сред­ ствах, а дело в справедливости. Недаром Федор Абрамов в тех же записках о Шергине воскликнул: «О Россия, Россия. Когда же ты наконец будешь воздавать своим сынам не по чинам, а по заслу­ гам.» * * * ...Как я уже в своем месте оговорился, меня интересовало искренное, непод­ дельное отношение молодежи к своей народной песне, и тут я пошел на одну, как теперь думаю, бесстыдную выход­ ку. Но это было давненько, и я уже рас­ каялся в своем поступке. А случилось все на дискотечном ве­ чере. Еще не врубили светомузыку и не заметались в темноте безумные, лихо­ радочные отцветы, еще не раскололась