Сибирские огни № 010 - 1990

— Я знаю, у тебя пугливая душа, — сказал Феликс. — Тебе только хотелось всегда храброй совести. Но ты не выдержишь, если надругаться над твоими святынями. Ах, он щадил меня! Мог бы назвать мне вслух свое отцеубийст­ во, но полагал, что я испугаюсь ужаса этой правды. — Чем он тебе мешал? — выговорил я подлый вопрос. Вопрос предательства и отказа от вины. — Слова «сжить со свету» слыхал? Сж и т ь . Значит, вытеснить жизнью нежизнеспособное. Он стоял передо мной, сильный, статный — великолепный эк­ земпляр, производящий самое радостное впечатление. Значит, он приехал ко мне не за спасением, не за прощением, не за безопасностью. Он приехал пожалеть меня и утешить в моем испуге... Феликс догадался, что я трус. Он знает про меня. Он мог с д е л а т ь — я даже з н а т ь боюсь. Я сорвал еще несколько головок этого растения с мышиным за­ пахом и затолкал в рот. Я жевал и давился. Меня сразу вырвало. Желудок знал и не соглашался. Желудок выдавал мой страх и ничтожество. Я не смогу сам себе доказать свое бесстрашие. Феликс дал мне платок, я вытерся. Теперь Феликс подошел к кусту. Он сорвал несколько верхушек и стал жевать. Он был спокоен. Его организм был мужественно по­ слушен его воле. Его не вырвет. Я молчком беспомощно и неумело навалился на него и стал отрывать его руки от лица, разжимать его горсти, выковыривая из них яд. Я сопел и всхлипывал. Он что-то говорил. «На всех стихиях человек — тиран, преда­ тель или узник... Известная потребность иметь врагов: в качестве отсасывающего для черных ядов, увы, они вырабатываются в каж­ дом организме, и враги нужны, чтобы расчистить в сердце место для доброй дружбы с друзьями... Паситесь, мирные народы, вас не раз­ будит чести клич...» Он обнимал меня и вытирал мне лицо платком, по моим щекам текли расслабленные слезы, я отплевывал слюну, отравленную ядом, и бормотал: — Я заронил в небо мысль. Я заразил небо. — И пусть небо отвечает, — говорил Феликс, — ты не виноват. И пусть садовник, который затеял над нами этот эксперимент, дела­ ет выводы. Слабая порода, неверная схема. Основной блок не выдер­ живает перегрузки, и всегда Бетховен глохнет, Врубель слепнет, Ниц­ ше лишается разума, и ты не виноват, пусть ОН отлаживает схему, усовершенствует и запускает новых. И так он утешал меня, пока я не успокоился. Пока шарик наш не сорвался со своей привязи, пока не уносит­ ся в ледяную тьму, беззащитный, пока гибель не остудила сердце, будем пытаться, и я не оставлю тебя, успокаивал меня мой друг. И мы сидели на обочине проселка и молчали, как полагается перед отправлением в дальнюю дорогу. Татьяна Алексеевна Набатникова родилась в 1948 году в селе Воевод­ ское Алтайского края. Окончила Новосибирский электротехнический инсти­ тут и Литературный институт им. А. М. Горького. Автор книг прозы: «Рас­ сказы», «Домашнее воспитание», «На золотом крыльце сидели», «Каждый охотник». Член Союза писателей. Живет в Москве,