Сибирские огни № 010 - 1990

— Хотим! — отвечает Феликс. Мать не сводит с меня глаз. Все прочла на моей физиономии. — Отец знаком с ним, но не может пойти с нами: занят... Это означало: не бойся, не ОН... Ну что ж, пошли. Мастерская в первом этаже, с подвалом, с подъемником у специ­ ального подъезда: грузить глыбы мрамора. Серьезное место. Креп­ кий чай. Скульптор бережно, как живых, раскутывал свои статуэ- точки, тела их светились, как на картинах Рубенса. Я ревниво косился издали: так, значит, не ОН? Переводил глаза на мать — нет, не он. Гости прохаживались среди мраморных нюшек, рассуждали, ве­ село смеялись —ничего, живой народец, художники. Скульптура, го­ ворят, самый, может, эффективный род искусства, с большим кпд: работает постоянно. Музыка — та отзвучала и нету, кино — тоже, книга помалкивает себе, пока ее не откроешь, а скульптура — вот она, стоит, и всякий идущий — видит. И вздрогнет, если — с к у л ь ­ п т у р а... Хозяин, грустно веселясь, рассказывал, как комиссия городского начальства явилась к нему сюда смотреть макет того памятника, ко­ торый сегодня благополучно наконец открыли: — Ну, они «образованность все хочут показать», давай приди­ раться, почему такая поза да почему такое выраженье на лице. А Волынов смотрел, смотрел, как меня корежит от их идиотических во­ просов, застыдился своих мудрецов и говорит мне: «Как сочтете нужным, так и делайте. Автор, в конце концов, вы, а не мы». Увел эту банду, на прощанье красиво мне заявил: «Если будут какие-то осложнения, звоните прямо ко мне!» Только эта красота ему ничего не стоила: я ни разу к нему так и не пробился сквозь кордон его по­ мощников. Давай они наперебой начальство повергать: — Да для них же город стартовая площадка: выжать из людей побольше дани, чтобы угодить вышестоящим и катапультироваться в метрополию. Москва ценит хороших выжимателей, сама соковыжи­ малка. — А мы им заглядываем в рот, хоть заранее известно, что они оттуда изрекут. — Мне рассказывали, один градоначальник первым делом по­ строил цирк. Он просто лично сам любил цирк — ну, сами понимае­ те, какого рода искусство способны любить наши градоначальники. Они ж как дети. И едва он его построил, как замыслил строительство другого цирка, еще более совершенного. Вовремя помер. Мать сидит, глаза опустила, краснеет. — Не стоят они разговоров. По большому счету ведь ни один из нас не принимает всерьез ни одного начальника. Все-таки мы — создаем. У нас в руках дело, а в башке идеи. Мы демиурги! Они же ничего не способны создать — ни руками, ни умишком. Отними у них власть — и кто они? А у нас ничего не отнимешь, нас только убить можно. И тут я увидел, что говоривший это — ОН. И он как в подтверждение подошел к матери и сел рядом. И взглянул на нее, как бы спрашивая: не больно тебе было это слы­ шать? Прости, если больно... Мать выловила меня взглядом, подозвала. — Познакомься, это Олег Сергеевич Корабельников. А у самой голос вибрирует. — Ярослав, — говорю я, стараюсь на него не глядеть. Текст «я много о вас слышал, у нас в семье очень популярны ваши лженаучные теории» при всей его язвительности все же озна­ чал бы, что я союзник. И я не произнес никакого текста вообще.