Сибирские огни № 010 - 1990

шание, черт возьми, какая ничтожная боязнь и подлый обман т а к и х надежд! Ну погоди же, я покажу тебе, чертова девка! В чистом, промытом воздухе, на влажном ветру мы топтались с Феликсом среди кучки людей на открытии памятника нашему зем- ляку-академику, отец мой стоял во фрунт в шеренге ответственных лиц, редкие капли дождя шевелили его поседевшие волосы. С тупо­ стью каменного идола представительствовал он день за днем на по­ добных мероприятиях и выслушивал одну за другой торжественные бессмыслицы, и это казалось ему д е л о м ! Когда мероприятие закончилось, отец кивнул нам издалека и с суровой деловитостью погрузился с «группой товарищей» в автомо­ биль и помчался дальше исполнять свою высочайшую миссию. В сле­ дующий президиум, на другие открытия и закрытия. Литургия, рели­ гия, боги, полубоги и языческие идолы; эти люди ничего не создают и не производят, даже идеологии, которая считается их делом (в газе­ те отчеты: состоялось совещание... рассмотрен вопрос о росте право­ нарушений... рекомендовано усилить...), но при этом всем владеют и всем распоряжаются, и, самое интересное, никто и не помыслит, что можно без них обойтись. Божница не должна пустовать, красный угол, без него и пшеница не растет, и корова не телится. Сакральное таинство! И недаром, недаром он, возвращаясь с этих литургий, при­ носит в дом такую гордую ежевечернюю усталость! Подошла к нам с Феликсом мать, на ней дорогой строгий кос- тюм, подооранная, подтянутая, подогнанная возрастом до совершен­ ной формы женщина. Яркий зонт, яркий платок, серый благородный цвет костюма, тепло довольства пробегает по моим жилам: моя мать! Волнуясь, она предложила нам «пойти сейчас в мастерскую скульптора... Отметить... Не хотите?» Мы переглянулись с Феликсом: хотим? И вдруг я понял все — разом и окончательно. Вот почему мать стала в последнее время в и д е т ь отца. Со всей его усталостью, от­ ветственностью и священным долгом. Ей показали это все со сторо­ ны. Кто-то, по-настоящему дельный — с о з д а ю щ и й . Возможно, тоже поседевший, как отец, от забот — но от забот совсем другого рода. Насмешливый, наверно, и немногословный. Скорее всего не преуспевающий, иначе откуда у матери столько желчи по отношению к отцу и его «орднунгу». Бедный Олоферн, скоро тебе отрежут го­ лову. И если все это так, то бедная же и моя мать! Вынужденная с одним делить опалу, с другим власть. Угораздило же влипнуть! По те­ ории валентностей Корабельникова это невозможно. Человек может образовывать одни и те же молекулы с другими атомами, к тому склоняет его собственная структура. Завела бы себе еще одного, как отец, — благополучного, кормленого, и разлагалась бы в двойном довольстве, красиво загнивала, как капитализм в наших учебниках. Так нет же, горит в ее глазах лихорадочный огонь затравленности, голода и злобы — и за муки отпускаю ей этот грех. А отец не хочет видеть, что с ней происходит. Ему нельзя это у в и д е т ь . Иначе развод. Разводиться ему должность не позволяет. Ради должности он примет все, согласится на все, и мать это знает. И может ли не презирать его за это? А я люблю отца. Между прочим, его любят дети и собаки. Лю­ били. На фотографиях его молодости он, пионервожатый, облеплен детьми, и по его физиономии так и растекается безмятежное блажен­ ство. Теперь у него никогда не бывает больше такого выражения. Ли­ цо закаменело в озабоченности, и арматура морщин скрепила эту маску — видимо, навечно. — Ну? — ждет мать, что я отвечу на ее предложение. Если все так, как я сейчас понял, то пойти в мастерскую скульп­ тора — значит предать отца. 3 Сибирские огни № 10