Сибирские огни № 010 - 1990

и справедливости. Гармония и справедливость делают человека сча­ стливым, а беззаконность разрушает необходимое личности равно­ весие. — А я убежден, что всякий человек без исключения преступ­ ник, — заявил следователь Сигизмунд. — Остается только выявить его преступление. Я умею это делать. Мой метод — свободные ассо­ циации. У кого что болит, тот о том и говорит. Я веду допросы, просто беседуя о жизни. Обмолвки, описки, очитки помогают мне выявить «направленность» мысли. — Несправедливо ваше предубеждение против в с я к о г о че­ ловека! — оскорбился Монтень. — М оё предубеждение? — удивился Сигизмунд. — А «перво­ родный грех» я выдумал? — А я не отрицаю сознательного моего преступления, — занос­ чиво сказал Феликс. — Из уважения к свободе воли я готов лишить­ ся физической свободы и буду доказывать, что сделал это, потому что х о т е л . Когда в идею вложено столько сил, от нее уже не от­ речься. Тогда ценность ее уже безусловно дороже жизни. Как ребе­ нок для матери. И тогда предательство идеи — преступно. — Во-первых, никакой свободы воли нет, все детерминировано, — изрек Сигизмунд. — Другое дело, что вы психически больны. Это снимает с вас часть ответственности. Монтень за Феликса вступился: — Вам кажется ненормальным его презрение к трусости? Пре­ зрение к тем, кто страшится назвать смерть по имени! Вы знаете, древние скифы были непобедимы: они сражались, все время отсту­ пая, ведь у них не было ни полей, ни городов, ни домов. Но у них были могилы предков, и если враги приближались к местам захоро­ нений, то могли увидеть, как скифы могут стоять, не отступая. Фе­ ликс не может отступить от своих убеждений — вам это кажется ненормальным? Ницше презрительно произнес: — Люди черни хотят жить даром. Но мы, которым отдалась жизнь, мы постоянно думаем о том, как бы получше ей отплатить! Мы ничего не хотим иметь бесплатно, менее всего — жизнь! Мы не ищем наслаждения там, где не даем его! Всякое благо ниспосылается нам за плату, и плата эта — то неизбежное зло, которое содержится во всяком благе. — Вы говорите заносчиво и избыточно красиво, — осадил его Сигизмунд. — Вы просто многого не знаете о психике человека. Феликс ему говорит: — Я презираю смерть, которой вы хотите напугать меня! Тогда Монтень победно взглянул на следователя и, гордясь Фе­ ликсом, подвел итог: — Есть ли у вас дети, господин следователь? Не приучайте их к стыду и наказанию, если хотите, чтобы они боялись этих двух ве­ щей. Приучайте их к поту и холоду, к ветру и жгучему солнцу, ко всем опасностям, которые им надлежит презирать! Пусть они отно­ сятся с безразличием к тому, во что одеты, на чем спят и что едят, пусть они решительно привыкнут ко всему! И с этими словами он встал рядом с Феликсом, будто это он создал и воспитал такой героический образец человека. Сигизмунд усмехнулся: — Превосходно иметь дело с таким... э-э... достоинством. Ска­ жите же прямо, гордый учитель, называется ли ваш ученик убийцей? Идеальный следователь Сигизмунд умел себя не пощадить. Он раздражал собеседников как бы низменной стороной своей природы. Возгонка шла, превосходный был технолог, управлял психикой своих собеседников. На самом деле он отнюдь не считал законы жизни лишь материальными и экономическими.