Сибирские огни № 010 - 1990

нечность, как краевая ситуация. Но этому влечению противостоит равносильный инстинкт самосохранения. И тогда человек превраща­ ет влечение к собственной смерти в другой вид, обращая его на ближнего или, что еще удобнее, на другой народ, на врага. Войну надо понимать как попытку психологического самосохранения наро­ да, как вывод наружу деструктивного влечения, перенос этого влече­ ния с себя или со своего народа на другие народы. Во время войн — известно ли вам? — преступность, мирная бытовая преступность рез­ ко падает: влечение утолено о ф и ц и а л ь н о , понимаете? Чем ужаснее, тем интереснее, и разве мог Феликс упомнить, что идет допрос! Сигизмунд продолжал: — Общество периодически дает своим членам разрешение на жестокое угнетение и убийство. Для этого кого-то объявляют закля­ тыми врагами. Религиозный акт, понимаете? Обряд! Освобождение от психических перегрузок наподобие исповеди, соборования и дру­ гих подобных процедур. Каждое поколение обречено, осуждено, а ес­ ли хотите — о б л а г о д е т е л ь с т в о в а н о возможностью воевать, убивать, преследовать — освобождаться от давления накопившейся агрессии. А вы говорите, сталинизм. О хитрый, хитрый, хитрый коварный змей! Выслушав признание Феликса, он быстро-быстро, как землеройный зверек, заровнял этот психологический всплеск, эту неровность, сгладил, чтобы Феликс на ней не вздрогнул, не споткнулся, не опомнился, не отступил. Он опу­ тал его сетью своих отвлеченных умозаключений по рукам и ногам, спеленал, превратил в куколку — теперь можно вонзать жало и вы­ сасывать сок. Феликс, вы думаете, не понимал его? Понимал. Но он добро­ вольно дался. Часто ли в жизни удается полакомиться хорошей бе­ седой? За это стоит заплатить хорошо. Говорят, накануне казни смертники страшно много едят и спят... Он, Сигизмундище мой, по­ нимал излюбленные лакомства духа! — Религия — это вообще вещь необходимая и таинственная. Вы — атеист? — между делом спросил он. — Еще бы, — высокомерно заявил Феликс, уже опутанный в кокон. — Если бы был бог, то как бы я вынес, что я не бог! — Ваша интеллектуальная храбрость производит впечатление, — сладко пророкотало это хищное насекомое, уже, видимо, начав выделять пищеварительный сок в предвкушении трапезы. — Есть сила неизбежности в нашей встрече. Конечно, трагические и прину­ дительные обстоятельства... Но будем выше этих обстоятельств. Такая встреча — духовный подарок. Мне кажется, мы отыскали бы друг друга в любом случае. Все идеи рассеяны в природе, как периодиче­ ская система Менделеева в мировом океане. И на каждую находится свой реципиент. Мы вылавливаем «свои идеи» из воздуха. (Не решаюсь заставить его выговорить «из ноосферы». Однако, не навязываю ли я ему какой-то кусок из лженаучных теорий Кора- бельникова? Лучше все это зачеркнуть, весь последний абзац). — Итак, — нетерпеливо подтолкнул его Феликс, заглотивший наживку, но, повторяю, добровольно, с наслаждением согласившийся быть вытянутым из воды, лишь бы иметь возможность блеснуть че­ шуей своей прощальной на свету дня, — итак, вы считаете, религия вещь необходимая, и присутствие элементов религии у всех без ис­ ключения народов... — ...доказывает, что религия дает утоление коренным скрытым желаниям человека. Возьмем христианство. Сознание своей вины — первоисточник религии и нравственности — возникло в начале исто­ рической жизни человека из кровосмесительной тяги. Бредовая идея человека о том, что его соперник-отец так и не тронул его мать, оформляется как бред о девственности богородицы. Бог — это же зашифрованный отец рода, убитый когда-то сыновьймй. Первород-