Сибирские огни № 010 - 1990

— Не спешите меня уличать, коллега, — азартно поблескивал глазами Сигизмунд. — Я тоже большой специалист ломать тормозя­ щие перегородки. Феликсу нравился следователь. Так хорошо понимавший: рас­ крепостить человека, развязать ему язык можно только искренним интересом к нему. Не встречая внимательного и восхищенного пони­ мания, человек не сможет говорить убедительно. И даже вообще го­ ворить. Большинство следователей бездарно извлекают из своей работы дармовое лакомство: превосходство над подследственным. Он подав­ лен и парализован, и оттого столь малого они добиваются от него. Не понимают, с какой радостью преступник раскрыл бы собственное преступление — на миру и смерть красна — только ради того, чтобы доставить эстетическое удовольствие истинному ценителю той кра­ соты, которая всегда примешана к ужасу преступления. Человек тщеславен, слаб — восхищайтесь им, и он хвастливо предоставит вам полюбоваться теми чертами, которые вас так заин­ тересовали. Лампу, наведенную на лицо допрашиваемого, Сигизмунд при­ менял лишь в переносном смысле: себя задвигал в тень, а на аван­ сцене его восхищенного внимания был подследственный — как лю­ бимец публики. Сигизмунд л ю б о в а л с я . Он готов был унизиться — ради победы. Победу он любил боль­ ше любой цены. Мог ли подследственный, смел ли обмануть ожида­ ние такого страстного болельщика? — От женщин не приходится ничего ожидать, кроме посредст­ венности. И бог с ними, они не виноваты. Но когда такой камень, во­ ображая себя украшением, повисает на шее человека, вознамеривше­ гося взлететь, то ведь может не хватить сил. — И он погибнет, — подсказал Сигизмунд. — Да. — Но не ваши ли слова: «То, что может погибнуть, должно по­ гибнуть! Падающее — подтолкни!» — Да, в этом много милосердия. — Но вы непоследовательны! — удивился Сигизмунд. — Пусть бы и Гамлет погибал, если м о ж е т погибнуть. Феликс рассердился: — Я скажу вам раз и навсегда: я не обязывался быть последо­ вательным! Не навязывайте мне чужих добродетелей! У меня свои. Нет ни добра, ни зла, которые были бы непреходящи. Из себя самих они снова и снова преодолевают себя. Как электромагнитная волна: электрический импульс порождает из себя магнитный, а тот, в свою очередь, истощаясь, опять из себя электрический, и одно без другого не может быть. — А некоторые считают, что главная задача мудрости —раз­ личать добро и зло. Сократ тоже так считал. (Молодец какой Сигизмунд: вопросы, касающиеся гибели Офе­ лии, интересовали его, казалось, куда меньше, чем общие взгляды подследственного). — Платон доказывает, что все возникает из противоположного, ибо возникновение — это появление того, чего не было. Если что-то становится б о л ь ш е , значит, прежде оно было м е н ь ш е . Слабое — из сильного, скорое — из медленного, лучшее — из худшего. И зло порождает добро, понимаете? Обусловливает его. Поэтому всякий выбор между добром и злом — иллюзия. Что бы ты ни выбрал, в следующее мгновение оно обратится в твоих руках в свою противо­ положность. — Хорошо, — ловит его на слове внимательный Сигизмунд. — Если так, то бессмысленно вмешиваться в ход жизни. Существование в с я к и х людей в таком случае оправдано необходимостью. Из них