Сибирские огни № 010 - 1990

«И к исходу сентября мне роди богатыря», а у отца как раз тридца­ того сентября день рождения, и что и говорить, богатырь. Я — сухо: «Он вышел», она: «Ах, извините!» — и трубку со страху бросила. И еще один звонок был, мужской. На мое похожее «алло» с ходу к делу: «Слушай, однокомнатную квартиру я нашел, надо только слесаря, там не в порядке сантехника, ну и ремонт, то, се, не беспо­ койся, это я возьму на себя, один ключ мне, один тебе!» — я даже не успел вклиниться, пришлось все это занятное сообщение выслу­ шать до конца. По рангу им, что ли, положено: каждому начальни­ ку по такой ухоженной бабенке и по тайному убежищу для игр в князя Гвидона. С наслаждением я выдержал паузу и мстительно отвечаю: «Он вышел». Отец, наверное, предпочитает думать, что я не понял. Но у отца действительно все это невинно. Пошло, но именно по­ тому и невинно. У матери куда серьезнее: задевает жизненные цент­ ры. Смертельно. Видно же. А отца я люблю. Чтоб вы знали. Я жалею его. Вот ведь он п р и н я л материно «с работы»! Принял, загнал в темный чулан сознания (бессознания), где постепенно будут копить­ ся необъясненные подозрительные факты и эти телефонные звонки, пока не образуют критическую массу, и взрыв, и в его беспощадной вспышке отец увидит разом наконец всю картину от начала до конца... А пока что мы, молчком «забыв» про звонок, продолжаем гово­ рить про наивность «обольщения собственной жизнью», и отец тоже вносит свой вклад: — ...опаздываю на свой прием, иду по коридору, люди на стуль­ ях затомились, человек двадцать, и тут один встает мне навстречу и радостно так: «Здравствуйте, Юрий Сергеевич! А я — к вам!» Отец смешно изобразил этого простодушного человека, который, видимо, уже был однажды и отец имел неосторожность назвать его по имени-отчеству (заглянув в заявление) и пожать на прощанье руку. — Ну, и ты? — с преувеличенным интересом спросила мать (такой вот негласный договор: вы мне не замечаете телефонный зво­ нок, а я вам за это — интересуюсь...) — А я «счас-счас» — и нырь в кабинет. Потом уж и не узнал, кто из них был он. Видимо, он как-то догадался, что земля вертится все-таки вокруг солнца, а не вокруг него. Отец помолчал и припомнил еще: — А одна бабенка молодая, с виду неглупая, давай демагогию разводить. «Ну почему, скажите, почему вся наша жизнь такая, ведь мы же все свои, соотечественники, почему мы только затрудняем все друг другу, вместо того, чтоб облегчать?» Ну, я ей показал! Стоп, говорю, мадам, давайте уточним. Вот мы с вами соотечествен­ ники. Вам нужна квартира. И вашему соседу. А у меня она всего одна, я должен между вами выбирать, я в затруднении. Ну так и облегчите мне мое затруднение, заодно и соседово, откажитесь от своих притязаний! А, молчите? Ну, тогда давайте сменим интонацию и рассмотрим дело не на основе братства, а на основе формальной справедливости. Так оно надежнее! И взглянул на мать победно, доблестный, мудрый, как Соломон. Нам и хорошо вместе, и тяжко. Каждый из нас слегка поужал- ся, искривился, чтобы соответствовать остальным двум — так мор­ ковки иногда растут, перевившись. Мы все слегка врем в этом иска­ жении, мы все грешим против своей сути, мы утаиваем свои отдель­ ные интересы, идущие во вред другому из нас. Это, конечно, неудоб­ ство. Но мы получаем компенсацию: уют нашего суммарного поля, в котором мы привыкли расслабляться и укрываться от стихий. Больше всех врет, пожалуй, отец, но страдает от этого меньше всех из нас троих: привычное дело вранье, работа такая. Как я по- 30