Сибирские огни № 010 - 1990

поскольку неоднократно подчеркивал в других стихах верность свою патриоти­ ческому и интернациональному долгу. Если ж М. Шелехов написал то, что на­ писал, то есть имел в виду красный угол русской избы и, стало быть, плевал на иконы (да, видимо, так), то, простите, это уж совсем нехорошо. Вероятно, по замыслу М. Шелехова разухабистый тон Ивана-дурака должен искупить смысл этих рискованных ре­ чевых оборотов: мол, чего с него возь­ мешь... Но в том-то и дело, что ведь Иванушка-то дурачок не мог позволить себе такого: «Дом палил, чтоб у огня по­ греться, //Х л еб топтал, чтоб русскую плясать!» Это какой-то иной персонаж, иной х а ­ рактер, иные истоки нравственности; это, скорее, горьковский Челкаш , или Махно, или нынешний бич, да и то не всякий. Тем более заканчивается это стихотворение соответствующим анар­ хическим разгулом: «Бомбу, саблю, огу­ рец зеленый, //С ам овар да верный хор цыган! //Я сегодня в родину влюблен­ ный — //О ткры ваю душу и карман. //О ткры ваю в родину калитку, //Ч тоб собакам почитать стихи! //И гляжу уг­ рюмо и сердито, //К а к растут до неба лопухи...» Последние две строчки — это уже по­ хмелье героя на утро. Но наступит ли похмелье у поэта, очнется ли он от упо­ енного токования на патриотические темы, чтобы взглянуть на свои стихи со стороны? Продолжим цитирование альманаха «Слово». Игорь Тюленев: «Любезная сердцу Отчизна» — //О тлиты е в бронзу слова. //К ак о й бы пожар ни случился, //К а к а я б орда ни прошла, //Т ы будешь //И ныне, и присно, //А такж е //В о ве­ ки веков...» Тема развивается в следующем стихо­ творении: «Деревянная родина снится и снится: //Т о изба, то колодец бездон­ ный, как встарь...» И, чуть изменив размер, в той же ин­ тонации: «Родина, память твоя глубока, //С траш ен глубинный путь, //Т уд а, где блестит Аввакума строка, //К аж дом у не донырнуть». Далее идут похожие стихи, но уже Михаила Сопина: «Нежность моя, нам не вышло, молчи, //Х рамы твои смете­ ны и повергнуты, //У алтарей воронье да сычи. //Осень моя, не скрывай, ^дале­ ко еще /’/Н аш их с тобой откровений вес­ на? //Р усской земле с тишиной заоко- личной //Л и сть я зажгли за прошедших за нас». В последних двух строках стилистиче­ ская невнятица: «земле с тишиной за ­ жгли листья за прошедших» да еще к тому же «за нас»?! Внове и то, что в стихах Сопина появилась тема воронья и нечисти, которую с удовольствием подхватывают другие. Например, Олег Кочетков: «Что ж, смеяться легко над чужою землей. //Что ж могут еще «голоса» эти ваши? //Только нету, наверно, призвания кра­ ше _ //Чтобы судьбы земли, вековеч­ ной виной, //Н а российскую душу с на­ деждой легли, //Н а нее на одну лишь с мольбой уповая!» Или Сергей Кочкин: «Нет сил для ме­ сти! В кровь избит, //Стою один. Кру­ гом — пожары. //М ой друг убит, мой конь убит, //И увели жену татары» («Над историческим романом»). Правда, в стихах Кочкина, несмотря на схожесть с предыдущими, есть ощу­ щение того, что в нашем понимании патриотизма не все ладно: «О чем и как? Попробуй вникни — //З д е сь разо­ брали напрямик: / /Хоть сотню раз «Россия!» крикни, //З ач тется дело, а не крик». Но заявленное сомнение, как и декла­ рированная любовь, еще не гарантиру­ ют самого «дела». Словом, позиция (эс­ тетическая и политическая) альманахом «Слово» представлена в опубликован­ ных подборках достаточно четко и од­ нозначно, ж аль только, что сделано это нередко в ущерб самой Поэзии. И зря Павел Горелов в статье «Самая главная связь...» пишет, имея в виду поэтов «Слова», что для них «характерно: спо­ собность заглянуть в глубину народной памяти и обрести там строгое чувство «пропорций и размеров», сопряженное — неразрывно — с кодексом «доблести и чести»: «Я сквозь тысячу лет //Вдруг почувствовал правду и веру...» (А. Позд­ няков)... У этого лирического героя обо­ стренное восприятие всяческой, малей­ шей фальши. Он осознает, что нельзя уступить «единственный бой» («...обо­ рвана самая главная связь, //и гибнут герои до срока»), и это сознание делает его героя — всегда — воином». Печально то, что воином делает это сознание не героя, а поэта. Ведь строка того же А. Позднякова «И будет вели­ ким Советский Союз, //к о л ь будет вели­ кой Россия!» имеет к поэзии весьма от­ даленное отношение. И такие стихи идут в изданиях правого лагеря сплошным потоком. В конце концов, надо опреде­ литься: чем же мы занимаемся? Лите­ ратурой или политикой? Творчеством или воюем до победы в «единственном и последнем бою»? Нет у Павла Горелова достойных при­ меров высокой поэзии среди тех, кого он пропагандирует, кроме, конечно же, Ю. Кузнецова, В. Лапшина, С. Куняева, поэтов далеко не молодых, хотя и пре­ восходных. Должны появиться поэты, способные объединить в своем творчестве две крайних, описанных выше, тенденции. Пора, в конце концов, отрешиться от стремления восстановить своим творче­ ством разрушенные и попранные нрав­ ственные нормы и национальные миры. Все это изначально должно содержаться в крови, в самой материи художествен­ ных произведений. А восстановлением, духовным возрождением должны зани­ маться религия, философия, социальные институты, но не поэт, иначе какой же он поэт, если не является национальной духовной личностью, христианской нравственной личностью в пушкинском понимании (речь идет, разумеется, о русской поэзии).