Сибирские огни № 010 - 1990

мира, и возникло перед ним явное, с годами обострявш ееся, противоречие. Любил все живое и не мог расстаться с руж ьем . Любил и убивал. «Это м у­ чило, — п ри зн ается он все в той ж е автобиографии, — бы ть может, это и толкнуло к ли тературном у труду». Я не помню , все ли р ассказы , вош ед­ ш и е в первую к н иж к у А. Якубовского «Чудаки», обсуж дались н а семинаре, но отлично помню , что к аж ды й его р ас­ сказ, прочи танны й в рукописи, был своеобразным «окном в природу», к а ­ зало сь бы, в ту ж е самую , какую мы видим вокруг, но одновременно во мно- гократ увеличенную и преображ ен­ ную. Р асс к аз «К вартирны й вопрос» н а ­ чи н ается с самого главного в ск л ады ­ вающ ей ся ситуации: «Объектив наведен на резкость. П а матовом стекле го л ая ветвь с тр ем я бу­ рым и прош логодними ли стьям и , много н иж е — вы к р аш ен ны й охрой сквореч­ ник. З а ним далекое расплы вш ееся об­ лако. Я давно сиж у верхом н а заборе с ф отоапп аратом в р у к а х и ж д у у л е­ тевш его скворца. И куда это он з а ­ пропастился!». Ничего особенного, кроме, бы ть мо­ ж ет, последнего восклицания. Все обы­ денно: стекло матовое, ветвь голая, л и стья буры е, скворечник окраш ен о х ­ рой, а облако и далекое, и р асп лы в­ ш ееся. Ну, а к главном у событию тре­ бую тся биографические пояснения: по­ мимо у влечени я охотой, А скольд П ав­ лович не менее страстно у вл екся ф о ­ тограф ированием . Мне д аж е к аж ется, что задолго до моды «охотиться с ф о ­ тоаппаратом », он приступил к этому делу, вы и ск и в ая д л я своих целей пол­ ны е д в иж ен и я красочны е к ар ти ны и сцены , к ак , наприм ер, в «Квартирном вопросе». И в других р ас ск азах чи тател ь встре­ ч ается с довольно безобидными собы­ ти ям и . Но в этом, первом, сборнике есть р ас ск аз «Ветер», в котором четко сф орм улирован а и п о к азан а на ж и ­ вом прим ере и зд авн а м учающ ая пи- сателя-охотника мысль: в какой мере совместимо удовольствие от охоты с ее конечным р езультатом — убийством животного, уничтож ени ем живого, если стави ть вопрос шире. Совсем случайно ветер погнал охот­ н и к а, и он н аткн у л ся н а лису. Р а зу ­ м еется, вы стрелил и ранил... Тут-то и ох вати л о хо тн и к а азарт: догнать, до­ бить! Догнал, потому что зв е р ь ранен бы л серьезно, тяж ело: «Ры ж и й зв е р ь ум ирал. А я, охотник и з города, при ех авш и й потеш ить свою страсть и случайно рани вш ий этого зве­ ря, почувствовал что-то щ ем ящ ее, не­ отвязн о горькое...»; «Зачем я убил? З а ­ чем же, зачем ? Я сам себе был непо­ нятен». Лису он все-таки взя л, за к и ­ нул за спину... Ветер упорно дул в спи ­ ну... «Я уш ел — я был противен сам себе». Ещ е более вы р ази тел ен и определе­ нен в этом смы сле расск аз «Крас­ ный тайм ень». Но это уж е во втором сборнике «Не убий» (1966), и свидетель­ ствует он об устойчивости зам еченно­ го го в самом себе, в о хо тн и к ах противо­ речия. Н екий городской ж и тел ь по ф ам илии Кирьянов увлекся рыбной ловлей на берегах бурной и быстрой алтайской реки Катуни. Здесь-то он и увидел не­ обыкновенного тайм еня. И з года в год стал Кирьянов п р и езж ать в село К а ­ менное за ты сяч у километров, любо­ вать ся красавиц ей - рекой, горами, а больше всего — тайменем . А тайм ень действительно бы л прекрасен, особенно в за к а тн ы х лучах, когда он предпочи­ тал на реке объ являться. Здесь необходимо остановиться на двух моментах, которые существенно углубляю т мы сль автора, если сравнить ее с тем , к а к она вы с к аза н а в рассказе «Ветер». П ервый. Вы ловил тайм ен я не один Кирьянов, на помощь он п ри звал еще двоих рыбаков, х о тя идея «вылова» целиком п ри н ад л еж ал а ему. Р асс к аз «Ветер» лиричен. Герой его осуж дает ^ себя за случайный выстрел, приведш ий к гибели зверя. В рассказе ж е «Красный таймень» идет бездумно­ хладнокровн ая, осознанная подготовка к за х в ат у рыбы. Когда один из н ап а р ­ ников Кирьянова «сунул крю чковаты е п ал ьцы в ж а б ры и вы тян у л тайм ен я на камни, медленно пятясь», зазву ч ал авторский голос: «Гнусно, мерзко... Подло!» Это уж е не просто угры зени я совести, сож аление о содеянном не­ вольно, это м оральное осуждение, гнев против тех, кто совершил уничтож ение красоты природы со сладострастной мечтою о балы чке под водочку. Такой ф р азой закан чи вается р ассказ о ры б а­ ках , из которы х к аж ды й получил свою треть добычи. О Кирьянове, правда, будет сказано, что теп ер ь он никогда не приедет на эту речку. Когда вы та­ ски вали рыбу, Кирьянов вдруг почув­ ствовал: это его нам ертво зацепили бле­ сной, это его больно тян у т за губы, силой вы таски ваю т на голые камни. Его соп ереж и вани я и придаю т р асск а­ зу новую окраску, подготавливаю т и обосновывают бескомпромиссный а в ­ торский приговор д л я всех Кирьяно­ вы х. Это второй в аж ны й момент в р азмыш л ен и ях автора о природе, мо­ мент, отсутствующий в рассказе «Ве­ тер». И напоминающ ий нам сцену из ром ана В. А стаф ьева «Царь-рыба». Р асск аз «Стрелка» относится к числу самы х п ервы х произведений А. Я к у ­ бовского. Он — о собаке, и к ак бы от­ к ры вает целую серию рассказов о бес­ словесном «друге человека». О том, как С трелка любила охоту, к ак вместе с хо­ зяином он а самозабвенно охотилась. Охоте С трелка отдавалась вся и погиб­ л а «от р азры в а какой -то аорты», а хо­ зяи н не сум ел этого предотвратить. З аверш ается ж е разговор о судьбе С трелки таким и вот размыш лениями: «Хорошо С трелка ум ерла, радостно. Дай бог каж дом у ум ереть за любимым де­ лом... А С трелка бы ла великой охот­ ницей!» А затем горестное заклю чение: «Сам виноват. Просмотрел». Это т яж -