Сибирские огни № 009 - 1990

Хонь-тайдзи, по письму Иакинфову, а по выговору покойного Игумнова — Хунь Тайджи, но я следую употреблению государственных бумаг. Отчего бы Батору не назы­ ваться ханом, если бы, по уверению Иакинфа, отец его действительно пользовался этим титлом? Стало, что неправда уверение ориенталиста. У него все родоначальники ойрад- ские пожалованы в ханы.до тарготского урлука. Но правительство наше в приведенном им самим договоре 1655 г. и последовавшем в Сибирь указе видит одних тайшей. Еще о. Иакинф в Ист. об. Ойр. поминает о престолах в каждой юрте нового тайши всех 4 поколений в полуторавековой их безвестности, подобно как у Фишера повсеместно пов- торяются принцы Кучумова поколения. Такая безрасчетность в словах, имеющих высо­ кое и определенное значение, возмущает вкус читателя. Сначала Чжунгар самовластный представляется дружелюбным к Сибири, потому что он по доброй воле возвратил Таре прежде за­ хваченных барабинцев с тысячью лошадей, обещавшись не только впредь возвращать беглецов, но и помогать Сибири в войнах, с не­ возбранным притом дозволением брать ей соль из оз. Ямышева, как и пользовались ею тобольские и тарские команды с 1613 г., не все­ гда, однако ж, бесспорно. Воеводство Тобольское, узнав через Тару о миролюбном вызове контайши, отправило посланцев на р. Или уверить его во взаимной готовности помогать ему против неприяте­ лей, включая в договор и то, чтоб он своих подданных вывел из пре­ делов Сибири и возбранил тайшам делать вторжения и обиды. На все согласился глава ойрадов, присовокупив, что за услуги ожидает лучших подарков и, как после оказалось, панциря непроницаемого, постельных собачек, индейских кур, свиней и боровов, верно для ху­ тора, иной бы подумал, напротив, для прожектируемого города, по словам самого контайши. Но потому ли, что Батор кончил войну с ханом Туркистана (города, в древности созданного пресловутым в Персии Джемшидом) и возмечтал о своей непоколебимости или, по надеждам предзаятым на бывшем в 1640 г. съезде в его урге мон­ гольских властителей для прослушания степного уложения, им составленного, снисхождения Московского Двора, побудили контай- шу не к признательности, а к неожиданной дерзости и к нарушению прежних условий в рассуждении прав на Барабу, хотя можно пред­ полагать, что при съезде монгольском было главным предметом не присвоение предпочтения чжунгарскому главе, а совещание об успе­ хах и последствиях маньчжурской предприимчивости. О. Иакинф, пользуясь съездом монгольских властителей, выводит, что поколения ойрадские в первых годах XVII века разошлись к Хухонору и к вершинам сибирских рек, будто по умышленному плану оцепления Средней Азии. Но сличая стр. 27-ю с 67-й Ист. об. Ойр., легко убедиться, что предумышленный план есть фантазия, худо сообра­ женная с премиссами своего сочинения. Еще-таки при съезде можно бы поскользнуться на подобную догадку, но можно ли доказать и ее историческими последствиями? Сомне­ ваюсь. Но возвратимся из урги илийской к шествию Сибири. Итак, русские, имея шаг на Верхней Тунгуске, повторим теперь, с твердостью переходят великую реку около 1636 г.*, памятуя из во­ еводских наказов два слова: ясак и месторождение руды золотой или серебряной. Переходят и открывают для себя новый мир —трех сильных и многочисленных племен: бурят неопрятных, тунгусов крепких, якутов проворных и всех как победителей климата, какой кому из'них достался, довольными и веселыми; слышат у них про новых богов, про духов благих и злобных, видят новые суеверия, но вые обряды со старыми бубнами шаманства; видят три большие ре­ ки, вливающиеся в великую, видят светлые воды, грозные пороги** по двум крайним Тунгускам, на Нижнем Енисее и Кане; видят спло­ шные кряжи гор, другую почву, другие прозябения, свежесть атмос- * Конечно, переходили за Енисей и ранее сего года, особливо партии мангазейские, но все сии попытки оставались без последствий до 1631 г. „ ** О порогах можно читать в Восточной Сибири г. Семивского и в Енисеискои гу­ бернии Степанова.