Сибирские огни № 009 - 1990

и — о странность! — оно было прозрачно-дымчато, с коричневым от­ ливом, — как осенняя земля, на которую упал белый цветок. Лизавета долго вертела чашку, любовалась ею, а потом попроси­ ла мистера Лоусона узнать цену — цена оказалась небольшой, даже меньше, чем у Лизаветы было в кошельке денег. Но тут продавец порылся еще в груде предметов и подал Лизавете сливочник — тоже наполовину дымчатый, с белым верхом; вещь бы­ ла настолько трогательна и мила и так подходила к чашке, что от сливочника невозможно было отказаться. «Господи, хватит ли теперь денег? — в ужасе и унижении поду­ мала Лизавета и посмотрела на продавца. — Если бы ты знал, если бы ты только знал, господин хороший... в какое положение ты меня ставишь...». — Мадам, не волнуйтесь, — сказал продавец на чистейшем рус­ ском языке, — эта вещь входит в комплект с чайной парой — у них одна цена, которую я назвал... Он наслаждался ее растерянностью и унижением. Крутил ручку кассы и наслаждался; потом артистично подал Лизавете коробку с покупками: — Прошу вас, мадам, — сказал он любезно. — Заходите еще. — Спасибо. Спасибо. — И больше Лизавета не нашла ни единого слова. ...И все-таки она была счастлива. Быстро забыв это свое лавоч­ ное унижение, часто представляла, как по утрам, еще лежа на дива­ не в кабинете, мистер Лоусон берет в руки чашку с подноса, подан­ ного молчаливым Джерри, пьет чай медленно, вертя чашку в своих длинных пальцах, касаясь губами белоснежных ее краев, — как ка­ сался бы губами живого цветка. Нет, лучшего подарка она и не могла сделать! 43 Телепат зачастил. Нельзя сказать, что это радовало Лизавету или развлекало, но и не утомляло, хоть гость сидел иногда подолгу. Иног­ да он даже задерживался допоздна. Но Лизавета смотрела на его по­ сещения спокойно, приветливо — и не больше. Да-да, Лизавета, глядя на телепата, каким бы он ни представал перед ее глазами: сидящим в кресле, в углу ее комнаты, меряющим эту комнату крепкими толстыми ногами, — проявляла поразитель­ ную для себя выдержку и не допускала ни капли раздражения. Ей было даже интересно наблюдать за ним, потому что этот человек чем- то сильно походил на саму Лизавету, а чем-то резко от нее отличал­ ся. Так отличался, что порой для нее это был — иной мир — как театр. Однажды, когда мороз свирепствовал особенно сильно и снег скрежетал под ногами редких прохожих, телепат, отсидев свое за чашкой чая, проявил неожиданную деликатность. — Я, наверно, поднадоел вам, Лидия Петровна? Да и вашу доч­ ку могут раздражать мои посещения... И вдруг Лизавета почувствовала, что ей станет совсем грустно и одиноко, если он уйдет и больше не объявится. Грустно и одиноко. Она промолчала об этом, а сказала о дочке: — Катя? Знаете, ей сейчас все равно... Была бы свобода от ме­ ня... от моего контроля и опеки... — Да, такой возраст... — с пониманием поддакнул телепат. Он долго молчал, а потом просто так предложил: — А не перенести ли нам наши посиделки... на мою квартиру? Правда, у меня не так тепло и уютно... — Я бы, может, и хотела что-то куда-то перенести в своей жиз­ ни, — тоже без лукавства сказала Лизавета; в конце концов, у нее был свой в'еераст и он к чему-до обязывал, ну хотя бы к тому, чтобы