Сибирские огни № 009 - 1990

— Ну, а любовь? — спросила как-то Лизавета, к слову. — Мне трудно, в моем возрасте, говорить о любви во имя брака. Любовь и брак — это весьма различные вещи. У нас в Англии, во всяком случае... — Но вы много путешествуете... Разве у вас не изменилось... ни­ сколько не изменились взгляды... под влиянием? Вы могли бы за эти годы жениться на иностранке, у которой тоже другие воззрения... На­ пример, на парижанке?.. — Никогда об этом не думал, — строго сказал мистер Лоусон. ...И все-таки, как ни мало нуждался мистер Лоусон в обществе людей, а тем паче женщин, оказалось, что, когда рядом появился живой человек, каким и была Лизавета, строгий мистер Лоусон очень изменился — расцвел, что ли? А Лизавета? Она была измучена своими невзгодами, нищетой, беспросветным трудом... И все это—вся ее скудная нынешняя жизнь — постоянно, постоянно на людях! Как она уставала от них! Но и не мыслила жить по-другому! Вот и не решишь, что же лучше: комфортабельное одиночество мистера Лоусона или Лизаветина коммуникабельность — затюканная бытом и всем прочим, но такая живая! На этот вопрос: «Что же лучше?» (никем, впрочем, не задавае­ мый вслух) мистер Лоусон, не оценивая свою собственную жизнь (он никогда этого не делал, так как всегда знал, что жизнь у него сложи­ лась согласно с его планами), определил сущность Лизаветиного бытия: — Вы кажетесь мне счастливым человеком, Бетти. Вы, вероятно, нисколько не умеете лицемерить. Ни в чем. И не утратили чувства... общения... я имею в виду общение не ради светских приличий, а ра­ ди души... Своей души и другого человека... вы, помнится, так гово­ рили примерно об этом... Лизавета промолчала, не стала возражать... И вспомнила свои утраты. Счастье?.. Промолчала, одним словом. ...В другой раз, сидя в пабе, а по-русски — в пивной, только очень культурной, такой культурной, что невозможно даже вообразить, так вот, сидя в пабе и продолжая разговор о жизни и любви, который сильно занимал Лизавету — всегда занимал, а теперь особенно, — она спросила своего собеседника, в ответ на его краткое замечание, что он-то живет, как надо: — А вам не хочется, мистер Лоусон, чтобы кто-то был рядом... заботился о вас?.. — Заботился? — удивился тот. — Но обо мне достаточно хоро­ шо заботятся и Джерри, и Том. Я к ним весьма привык. — Ну, а любовь? Вам не хочется любви? — Вы, должно быть, имеете в виду — секс? — осторожно уточ­ нил мистер Лоусон. — И его, да. — Знаете, уже мой возраст... Мне кажется, я и смолоду не был... простите... гиперсексуальным... И потом — я увлечен работой... Нет, это легко теперь преодолевается... — А любовь? Настоящая? Чувство, когда не хочется жить без другого? Когда невозможно дышать, расставаясь? Любовь — как же с нею? — Любовь... разумеется... Любовь... вы, вероятно, правы. Конеч­ но, кто же против трепетной, нежной любви? Я тоже — не против. Но где ее найдешь?.. Обычная супружеская жизнь меня не прельща­ ет. Это позади. Взрослые дети, заводить новых от другой женщины — мне весьма и весьма поздно. Знаете, Бетти, у нас с женой были доста­ точно хорошие чувства, была хорошая семья... — Мистер Лоусон спо­ хватился, что говорит чересчур не о том, ведь он никогда не обсуждал с посторонними людьми свою интимную жизнь, а тем боле^^дд^ когда-то счастливый брак. Он помолчал весьма долго, помолчал поч