Сибирские огни № 009 - 1990

...Конечно, это был замок. Ну, может, и не замок, может, просто старый коттедж из серебристого камня, обвитый зеленью, но Лизаве­ те хотелось называть это старым замком — и кто мог не позволить ей? Они вошли в темноватую просторную прихожую — ее углы теря­ лись во мраке, и потому она казалась таинственно-огромной; мистер Лоусон помог Лизавете снять пальто и провел ее в такую же боль­ шую, но очень светлую гостиную. На стенах висели те самые акварели, о которых Лизавета знала из рассказов их хозяина. А поскольку она любила акварели, то сей­ час, в этой гостиной, могла бы наслаждаться и размытыми пейзажами старой Англии, и нестареющей нежностью букетов — всего причудли­ вого перелива красок на бумаге: желтого и лилового, серого и розо­ вого... Могла бы наслаждаться. И не могла. Она послушно ходила Еслед за мистером Лоусоном от одной сте­ ны к другой, слушала его голос, но вникать в существо его речей бы­ ла совершенно не способна. Что это — волнение? Рассеянное, тяже­ лое состояние... Может, оно уйдет само собой?.. В какие-то мгнове­ ния она даже боялась расплакаться и тоже не понимала — почему? — Вы устали, — повернулся вдруг к ней мистер Лоусон. —Про­ стите, я вас утомил... — Нет, нет, — сказала тихо Лизавета, а мысленно поблагода­ рила бога за столь проницательного мистера Лоусона. — Нет, это не совсем усталость... Это я совершенно переполнена впечатлениями... — Все равно вам надо отдохнуть, — сказал хозяин гостиной строго, и строгость была обращена больше к нему самому, будто он был недоволен тем, что сумел так быстро утомить гостью, переполнив ее впечатлениями. — Сейчас выпьем чаю и вы отдохнете. Пойдемте — в кабинете вам должно быть удобнее. Они прошли в кабинет мистера Лоусона, тут же, рядом. Лизаве­ та устроилась в кресле, так что слева, за окном, видела ветви пожел­ тевшего дерева, а прямо перед собою — стену с пятью акварелями. Оттого, что расстояние до них смягчало краски, они были еще пре­ лестнее : в них жила странная дымка — почти такая же, какая загля­ дывала и в окно, окутывая шевелящиеся там желтые листья. Потом мистер Лоусон отлучался по хозяйству, потом водил ее умываться с дороги, и это простое житейское движение расшевелило Лизавету, прогнало и усталость, и слезливое настроение. А возможно, она успокоилась потому, что поняла — в данный момент женщины в доме нет. И, похоже, уже давно. Ибо Лизаветино зоркое око не натолкнулось ни разу ни на один предмет, который мог бы бесспорно принадлежать женщине. Дом был ухоженный, но слиш­ ком строг и сдержан. Вроде и выдумка проявилась в убранстве его, но выдумка, лишенная какой бы то ни было женственности. «Значит, все-таки в отъезде... и, кажется, давно...» — подумала Лизавета о жене мистера Лоусона и о его дочерях, хоть и не знала, существуют ли они вообще. И совсем утвердилась в длительной отлучке женщин дома, ког­ да слуга Джерри подал чай и бутерброды. Правда, Лизавета тут же снова впала в смятение: это был, есте­ ственно, первый в ее жизни слуга — слуга, подающий чай. Не офи­ циант в ресторане, не горничная, убирающая номер в гостинице, не уборщица Марья Васильевна у них на работе, и не дворничиха Том­ ка, без устали сгребающая снег с тротуара, — все это были люди при­ вычные, как был привычен и их труд. Нет, тут было совсем другое: слуга в доме, слуга, подающий чай. И не на экране зарубежного фильма — Джерри был живой, его можно было о чем-то попросить, ему можно было сказать — спасибо. гуннж эг