Сибирские огни № 009 - 1990

зана подумать о встрече с семьей мистера Лоусона, с его женой, на­ пример! Лизавета вспомнила прочитанные когда-то книги мистера Лоу­ сона — писателя Генри Лоусона. Он изображал в них женщин, как правило, мягко, дружелюбно. Да, да, все женские образы у него не то, чтобы идеальные, — скорее симпатичные. Очень положительные, говоря школьным языком. Возможно, у него много дочерей, и он их любит. И, конечно, любит жену... Лизавета с волнением, но и с твердостью духа представила себе его жену, обязательно высокую, сухопарую даму — очень вежливую и проницательную. Жена подозрительно походила на самого мистера Лоусона. И эта дама сразу же поймет причины волнения гостьи, но не удивится этому. «Если она прожила с мистером Лоусоном всю жизнь, то, наверно, привыкла к тому, что он нравится женщинам, — успокаивала себя Лизавета. — Может, ей даже приятно, что ее муж, уже совсем не юноша, все еще нравится женщинам», — добавляла Лизавета себе успокоения, но тревога перед предстоящей встречей не проходила. Были и другие мысли. К примеру, о том, что мистер Лоусон ни­ когда не упоминал о семье, даже когда расспрашивал об этом саму Лизавету. «Может, они в отъезде? — хваталась, как за спасение, за этот вариант Лизавета. — А что? Самое то: в Англии холодно, осень, и они продляют себе лето где-нибудь на Лазурном берегу... Впрочем, почему — о н и ? Он а . Дети, поди, взрослые и давно уже имеют свои семьи...». Страхи не исчезали. И слава богу, что рядом с дорогой показался парк, еще совсем зеленый, просторный, с нечастыми деревьями и травой меж них... Парк тянулся долго, глаза отдыхали, глядя на его явственно ощущаемую тишину и покой. И душа успокаивалась, пере­ ключалась на другое, отодвигая предстоящую неловкость встречи... — Очень хочется побродить... — сказала Лизавета спутнику, ки­ вая на парк за окном машины. — Я много читала о ваших парках, особенно о траве. Можно по ней походить? — Конечно, разумеется. Это вполне в наших правилах. Они прошлись по траве, меж деревьев, которые и издалека были хороши, но тут, рядом, — с пятнами солнца среди листвы, с корой, напитавшейся влагой и пахнущей горьковато и знакомо, — вообще, со всем уютом крон, эти громадные деревья звали подойти, сесть, по­ сидеть, посмеяться о чем-то радостно-прежнем и почувствовать что-то еще не пережитое. У мистера Лоусона, кажется, разгладились даже морщинки на его загорелом лице, он перестал, щурясь, присматриваться к Лизаве­ те — он смотрел только на небо и на деревья, он говорил, размахивал руками, он поднял оставленный кем-то красный мяч и, разбежав­ шись, так ловко зафутболил его, что Лизавета ахнула и с восторгом, страхом стала смотреть, как мяч стремительно взлетает в небо, а по­ том так же стремительно падает вниз, прямо на крону дерева... «Сейчас полетят сучья и листья, сейчас нас арестуют...»—мельк­ нуло у Лизаветы в голове. Но мяч, к счастью, пронесся чуть левее, и дерево было спасено... Да, мистер Лоусон совсем расшалился — Лизавете даже показа­ лось, что это ничем хорошим не кончится: или он сейчас снимет туф­ ли и побежит по извилистой мокрой тропинке среди травы; или начнет горланить песни; или примется тормошить ее, смирную Лиза­ вету, и рассказывать ей неприличные анекдоты. Именно этого она испугалась больше всего, потому что, случись подобное, — и сразу же растворится напрочь такой степенный, такой замечательный об­ раз седого, сероглазого мистера Лоусона, деликатного и молчаливого, на которого — только глянь, и становится ясно: этот человек так много знает, так много понимает, что с ним можно и помолчать, — как будто уже все-все ему поведала, й горькое, и хорошее. !еостом йьгг: гнтврднфг тате в