Сибирские огни № 009 - 1990

Легенда о красивой жизни, якобы насквозь порочной и пустой, легенда, которая время от времени всплывала в нашем обществе, воспринималась Лизаветой чем-то вроде давнего мифа о генетике и кибернетике — «продажных девках империализма». «Почему мы по­ стоянно отмахиваемся от человеческого образа жизни?» — рассуж­ дала Лизавета, уже про себя, молча, в те минуты, когда надо было любоваться нарядностью и старинностью дворцов... А скептику Дмит­ рию Ивановичу теперь ничего об этом не говорила. Впрочем, себя она тоже нередко ловила на привычном скепти­ цизме. Или на недоверии. На чем-то таком, что ей самой в себе было неприятно, но от чего отделаться она не могла. У Лизаветы в душе (которую так усиленно отвергал Дмитрий Иванович и которую все ча­ ше ощущала в себе материалистка Лизавета) таилось подозрение, что Лондонское общество любителей русской словесности проводит мероприятие немножко ради «галочки». Откуда это? Возможно, ска­ зывалось многолетнее отношение к разным мероприятиям вообще — выработался (за долгие годы заседаний и говорильни) иммунитет: не принимать никаких официальностей всерьез. Такое примерно объяс­ нение находила Лизавета для своего скепсиса. А между тем, она привыкала уже к пребыванию в чужой стра­ не, к этому гостеванию. Даже меньше мучили ее ломка времени, странности быта и пищи, свирепая сырость улиц, забивающаяся во все углы — днем и ночью. И самым светлым явлением во все эти дни был мистер Лоусон. Лизавета старалась садиться поближе к нему — в маленьком ли лекционном зале Общества, или в кафе, где они ели второй завтрак,— очень уютном, почти викторианском, впрочем, возможно, сделанном под старину. Вот так она и держалась поближе к строгому и привет­ ливому мистеру Лоусону, чтобы видеть выражение его глаз, чтобы, руководствуясь этим, знать — правильно ли идет все вокруг или нет и правильно ли ведет себя она, Лизавета, или опять ошибается. Почему оценка, данная мистером Лоусоном, которого она виде­ ла только три дня в своей жизни, значила для нее куда больше мне­ ния, скажем, Дмитрия Ивановича? Отдавала ли она себе отчет в этом? Интуитивно, большей частью. Потому что, наглядевшись дома, в разные периоды своей жизни, на людей, схожих с Дмитрием Ива­ новичем, с их набором нужных фраз для официальных речей и с обоймами анекдотов для частных бесед, с их ленью — для себя, и с требовательностью — для других, с их мыслительной однобокостью и душевной неразвитостью, она не могла уже никогда, ни при ка­ ких обстоятельствах, ориентироваться в своем в н у т р е н н е м са­ мочувствии на этих людей. Хотя в н е ш н е — да, что скрывать? — в н е ш н е ей приходилось — и не раз — держать их сторону. Но была ли она справедлива к тому же Дмитрию Ивановичу? Ведь и в дороге, и в первые часы жизни в Лондоне запрограммиро­ ванность этого человека вселяла в Лизавету уверенность: ро­ беть не стоит, раз Дмитрий Иванович рядом. Но в таком присутствии Дмитрия Ивановича нуждалась лишь Лизаветина оболочка, которой необходимы были чьи-то разрешитель­ ные меры — для посещения магазинов либо для получения простых бытовых удобств. Для Лизаветиной души Дмитрия Ивановича было слишком мало. Ее душе был ближе мистер Лоусон. 10 Когда она это осознала? Да почти сразу же, как увидела его. А потом — на концерте? Да, и на концерте. Она не хотела идти на этот концерт, куда их пригласили англи­ чане. И не потому, что не была поклонницей джаза,— ей не хотелось идти, потому что мистер Лоусон должен был появиться со своей су­ пругой, как и положено в таких случаях. Лизавета намеревалась со