Сибирские огни № 009 - 1990

систем, сдерживающих ее развитие. Хорошо, когда эта взламывающая сила опирается на силы добра. А если на силы зла? Ведь зло всегда прикиды­ валось добром, ложь — правдой, а са­ тана ангелом. И никогда не было на­ оборот. Что может ожидать и ожидает тогда людей? Нет ничего удивительного в том, что в проникновенных лирических стихах Александра Смердова, написанных осо­ бенно в 30-е годы, преобладают радуж­ ные тона, оптимистические интонации, жизнерадостный взгляд на жизнь. И да­ же после того, как над его собственной головой уже пробушевали предгрозья, он совершенно искренне пишет жизне­ радостные стихи о прекрасной девушке, которая, конечно же, готова идти в лю­ бой конец света по зову всепокоряю- щей Геологии: Ты вбежала легко по сходням, Не прогнулся упругий тес. За тобою знакомый водник Доброхотно рюкзак пронес. К неизведанному влекома И к призванию своему, С экспедицией Геолкома Уплываешь на Колыму. Здесь ведь тоже показана доверчивая и простодушная природа человека. Разумеется, в этом стихотворении Ко­ лыме не придается того зловещего зна­ чения, которое закрепится за ней в судьбе страны значительно позже. Ко­ лыма здесь — не более как романти­ ческий край, который будет преобразо­ ван романтиками, будет согрет их чис­ тым и честным дыханием. Расставаясь со своей романтической героиней, Смер­ дов не просто верит в скорую встречу с ней, но, провожая ее на Колыму, совер_,< шенно искренно, даже и без намека на какой-либо драматизм в судьбе девуш­ ки, говорит ей: «До свиданья, счастли­ вый путь!» Смердов и не мог в те годы догадываться, как может обернуться путь для многих из его друзей на Колы­ му, в Комсомольск-на-Амуре или в Игарку. А невольное незнание никак не может кому-либо ставиться в вину. Но как раз в 30-е годы вырабатывался его характер, формировались художествен­ но-эстетические взгляды. Каждый, кто прочитает стихи Смер­ дова, опубликованные в его первых и последних книгах, заметит, что своим пристрастиям юности, своей любви к друзьям, к Сибири он не изменил, мо­ жет быть, даже еще больше стал поэти­ зировать путь своего поколения. Жа­ лоб на время у Смердова мы не встре­ тим. Вот одни из таких строк: И как в юности и с силой прежней Постоянно в путь меня влекут Гор вершины и степей безбрежье, Гром работ и магистральный гуд. И костры отрядов поисковых, Вести от друзей издалека, Кулундинский колос и осколок Таштагольского железняка. Между романтическими ранними сти­ хами Смердова и стихами, созданными уже в зрелые годы, прошло почти пол­ века-., -Здесь были годы, связанные со 8н»чи|гедьными творческими удачами, были, и такие, в которые он .испытывал , серьезные трудности. Но, начиная с предвоенных лет и заканчивая второй половиной 70-х годов, он энергично участвовал в литературном процессе Си­ бири, оказывал на него влияние своей поэзией, прозой, переводческой деятель­ ностью, статьями о сибирских писате­ лях. К тому же в 40—50-е годы он воз­ главлял Новосибирскую писательскую организацию, а позднее (в 60—70-е годы) был главным редактором старейшего в нашей стране литературно-художествен­ ного и общественно-политического жур­ нала «Сибирские огни». Работая над этими заметками о твор­ честве писателя-сибиряка, я не только обращался к его многочисленным кни­ гам, к его переписке и дневникам, ос­ тавшимися в архиве писателя, с которы­ ми меня любезно познакомили родные писателя, в частности, его вдова Нина Петровна Смердова. Обращался и к бе­ седам, которые нередко бывали у меня с Александром Ивановичем Смердовым, особенно в последние десятилетия его жизни. Эти личные впечатления от бесед я тоже не могу проигнорировать, говоря о путях-дорогах писателя. Особенно за­ помнились мне те из разговоров, кото­ рые проходили на квартире писателя, в его «ученом кабинете», уставленном книгами: он ими не просто дорожил — без них он не мог жить и работать. До­ рожил как изданиями русской и миро­ вой классики, так и книгами, созданны­ ми его товарищами-сибиряками, теми, с кем он связывал свой путь в литера­ туру. Особенно пристрастно относился он к книгам, подаренным ему П. П. Ба­ жовым, Л. Н. Сейфуллиной, Е. Н. Пер- митиным, К. Н. Урмановым, А. А. Ка­ раваевой, А. Л. Коптеловым, Е. К. Стю­ арт, молодыми поэтами, присылавшими свои сборники и сборнички из разных городов страны. О библиотеке, книгах он говорил не менее нежно и подробно, заинтересован, но, чем о людях, которых знал и лю­ бил. Пригласил меня подойти поближе к стеллажу, начал то ли сетовать, то ли радоваться: — Видите — тесновато становится на полках книгам-то. Собирались они боль­ ше чем за полвека. Он не любил скороговорку. Нередко в разговоре делал паузу. И если видел, что его слова небезразличны собеседни­ ку — продолжал... — Здесь книги, с которыми я связан постоянно и на всю жизнь... Ведь едва ли не половина из них — с автографа­ ми. Причем я не собирал автографы. Разговор в домашнем рабочем каби­ нете Александра Ивановича Смердова, теперь уже давний, я привожу почти дословно, подробно. Шел апрель 1986 го­ да, за окнами уже вовсю распевали си­ ницы. Для Александра Ивановича шла его последняя весна... Он протянул руку к одной из полок стеллажа. — Так уж получается, что с каждой здешней книгой я, можно сказать, в пря- «тнедцециях, начиная.отос книг зачинателей советской литературы