Сибирские огни № 009 - 1990

Началось все еще в Москве, и что тут сыграло свою роль, она не знала. Или слишком рьяно их напутствовали официальные лица, или утомляла назойливость Дмитрия Ивановича, выдававшего себя за большого, но простецкого человека, а может, отталкивало высоко- мерно-снисходительное отношение к ней, провинциалке, пятерых мо­ сковских писателей в их делегации и то, как эти столичные люди ссорились между собой, находясь, видно, в разных «командах» сво­ его обширного творческого союза. Стараясь досадить друг другу, они постоянно вспоминали чьи-то мелкие грешки, давние обиды, сводили счеты, — Лизавета пыталась быть подальше от всего этого и потому оказалась в некоторой изоляции. 8 В Лондоне дни были расписаны четко, по часам. Но большую часть дня гости проводили в Обществе, в дискуссиях — то было са­ мое употребляемое слово, хотя во время дискуссий не столько спори­ ли, сколько читали доклады. Но иногда, впрочем, возникали и споры. Вероятно, из-за офици­ альных напутствий в Москве, русским писателям нередко чудились провокационные вопросы в речах английских коллег — вот тогда, как правило, и вспыхивали споры. Особенно энергично дискутирова­ ли однажды о системе преподавания литературы и вообще гумани­ тарных предметов в советской школе. Лизавете было до смешного странно, что, негодуя дома по этому поводу, здесь, в Лондоне, она ринулась вместе с другими защищать существующую систему препо­ давания. Вместе со своими спутниками она доказывала преимуще­ ства советской школы ■— от ее бесплатности до успехов физиков и математиков, потеряв в пылу спора даже саму мысль об уроках лите­ ратуры, — пока не встретила взгляд мистера Лоусона и не прочла его неодобрение. То ли существо спора не одобрял мистер Лоусон, то ли горячность, с которой он велся? Эта его спокойная понятливость отрезвила Лизавету и располо­ жила к мистеру Лоусону окончательно. Потом они не раз понимаю­ ще переглядывались, когда то один, то другой докладчик забирал слишком влево или слишком вправо. Мистер Лоусон был, видимо, во всем за «золотую середину». И Лизавета, утомленная напряженным моментом жизни (а ее в этой поездке утомляло всё: от тревоги за дочку до отсутствия хороших контактов со своими земляками), при­ няла позицию мистера Лоусона. Да, спокойная «золотая середина»— лучше всего. Ибо мы их не переделаем, а они нас. В другой раз дискуссия разгорелась из-за религии. Красивый молодой человек с тяжелым акцентом сказал, обращаясь к гостям и подливая масла в огонь: — А вам не кажется это странным, что русские возвели в культ — я имею в виду только религию, — возвели в культ дурака? И видя подпрыгнувшего на стуле Дмитрия Ивановича, успоко­ ительно остановил его жестом: — Я основываюсь на стихах вашего поэта: Собор воздвигли дураку — Блаженному Василию... — Есть ли еще, — продолжал свою речь молодой англичанин, — где-нибудь в мире, чтобы строили храмы в честь блаженного — если не ошибаюсь, это одна из степеней олигофрении? Не так ли? — Интересно, чьи это стихи? — поинтересовался сердитый Дмитрий Иванович. — Разве это так важно? — удивился лондонец. — Но такой собор в самом деле есть? — спросила через пере­ водчика пожилая дама. — Да, один из самых красивых храмов в Москве — храм Васи­ лия Блаженного, — задиристо сказал Дмитрий Иванович.