Сибирские огни № 009 - 1990

по очереди своих коллег, Дмитрий Иванович Пашин — руководитель советской группы — сказал о Лизавете в самом конце речи, немного смутясь, что приходится говорить такое перед солидными иностран­ ными людьми: — Лидия Петровна Травкина — ее литературный псевдоним Лизавета Травкина — еще не член Союза писателей, но она выпусти­ ла интересную книгу сибирских сказов, которая переведена на ан­ глийский язык. — И, пояснив, что сказ на сегодня один из самых редких жанров, добавил: — Лидия Петровна — по профессии ин­ женер-конструктор, работает на большом сибирском заводе. Лите­ ратура — это, так сказать, ее хобби. Англичане остались чем-то очень довольны, услышав такое со­ общение, закивали, улыбаясь Лизавете, а потом стали уделять ей повышенное внимание. «Жалеют, — думала она. — Дмитрий Иванович маху дал: дол­ жен был представить сначала женщин — Марину Познанскую, по­ том меня. Воспитанные англичане сглаживают это дело... Да и во­ обще: какой-то инженер-конструктор из Сибири... Жалеют...» Так она думала, краснея, тушуясь каждый раз, когда эта мысль возникала. Но потом мистер Лоусон, хорошо говоривший по- русски, разъяснил ей, что англичане придают весьма большое значе­ ние хобби и очень уважают людей с увлечениями. Мистер Лоусон умел убеждать деликатно, но настойчиво. После его слов не должно было оставаться ни тени сомнения: раз англича­ не уважают людей с хобби, значит, эти люди того заслуживают. И не было вроде уже и возможности объяснить ему, что дома, у нас, смотрят на «хоббистов» совсем по-другому. Например, изобретателей на заводе кличут во всех кругах «чайниками». Дескать, пусть себе попыхтит такой «чайник», покипит в свое удовольствие, вода кон­ чится — перестанет, притихнет... А в издательствах «хоббисты» — это чаще всего «графоманы», а рукописи их — «самотек». Что-то, значит, вроде ливневой канализации — прорвется, так одни хлопо­ ты редакторам, пока расфугуют этот «самотек». Но, конечно, ничего такого Лизавета мистеру Лоусону не сказа­ ла. Она вообще старалась говорить поменьше. Зато с интересом слу­ шала, как мистер Лоусон, писатель и ученый, рассказывает о своей собственной коллекции старинных акварелей — именно они боль­ ше всего занимали мистера Лоусона на данном отрезке жизни. Это было его хобби, об акварелях он чаще всего и говорил, а вовсе не о том, как идут дела с написанием его новой книги, например. Лизавете нравилось беседовать с мистером Лоусоном. О тех же акварелях: потому что он знал о них в мильон раз больше, чем она. Да и внешне мистер Лоусон был приятен ей: сухощавый, серогла­ зый, спокойный. «И ужасно вежливый», — думала не раз Лизавета, восхищаясь его манерами. Но самое главное, почему ей нравилось общество этого вежли­ вого, просвещенного человека, как было уже сказано: он действи­ тельно хорошо знал русский язык. И хоть говорил на нем несколько старомодно, однако можно было понять в с е , даже шутки, — и без помощи утомлявшего Лизавету переводчика. — Как хорошо вы говорите по-русски! — похвалила однажды Лизавета мистера Лоусона. — О, я не совсем типичный в этом отношении англичанин — люблю иностранные языки. — Так вы знаете не только русский? — Много... — отмахнулся смеясь мистер Лоусон. — Мне нужно знание языков для моей работы. И больше об этом говорить не стал, потому что речь бы шла о его работе, а о ней мистер Лоусон распространяться, как видно, не любил. 4} .'..га.