Сибирские огни № 009 - 1990

мне автора Вл. Солоухина. Автор пишет, что он молодой, ему многое извинительно. Ну, а вы куда смотрите? Мне непонятно, что хотел сказать автор, описывая свое ту­ ристическое путешествие по родному краю. Конечно, похвально, что молодой писатель не соблазнился красотами Кавказа и Крыма и решил быть поближе к жизни, к народу... но, товарищи! Что увидел Вл. Солоухин на родной земле? Природу, цветочки, травку. Но даже про природу написано с явным злопыхательством: как речка — так вода в ней отравлена промышленными предприя­ тиями края. До того отравлена, что лягуш­ ки из тех речек скачут, а рыба попросту дохнет! А что увидел писатель передового, поло­ жительного в колхозной жизни? Сплошные недостатки! А люди — все глупцы, которые якобы не знают, что в Америке тоже куку­ рузу разводят. Или обманщики, как та ста­ руха, что продала автору разбавленное мо­ локо. В магазине с немудрым ассортимен­ том (автор подчеркивает его убожество) только что снят с работы проворовавшийся продавец. Явно предвзятый подбор фактов. В колхозе девятипудовая свинья утонула в навозе! Нужно же понимать, товарищи, что этот мелкий факт нетипичен и тонет в массе положительных явлений! Правильно говорил писателю председа­ тель колхоза: «Вот вы ходите, интересуетесь, пишете,— увидели плохой колхоз и сразу в тетрадку!» По товарищу Солоухину получа­ ется, что только те колхозы в гору идут, которые пренебрегают руководящими ука­ заниями. Конечно, бывали неверные указа­ ния из центра, но нельзя же вводить в пра­ вило «демократию в чистом виде», как ее понимает описанный автором председатель Симского колхоза! Как же не опекать и не подсказывать, если даже вполне культур­ ные люди из редакции «Нового мира» то и дело делают промашки? Автор в Юрьеве- Польском услышал радиопередачу на пло­ щади и заохал: «Ах, жить невозможно!» Конечно, если подходить к этому с точки зрения отдыхающего туриста — шум меша­ ет. Но приведу пример московский: в до­ мах, где я живу, в нижнем этаже есть кино на два зала «Маяк». Летом киномеханик откроет окна во двор — так все три пяти­ этажных корпуса слушают сразу два кино­ фильма. Не всем это по душе, но нужно же понимать, что «народ культуры требу­ ет!». Если всякий начнет выискивать, что ему не по душе, то чего доброго и про достиже­ ния забывать будут! Видно, редакция «Нового мира», несмот­ ря на руководящие указания, не осознала еще, что нельзя выискивать в жизни только недостатки. И вы мне не докажете, что пи­ шете с них потому, что хотите с ними бо­ роться. Боритесь, а писать необязательно. Прямо скажу, что я еще подумаю преж­ де, чем подписаться на журнал на 1958 год. Ничего, кроме расстройства чувств, я от чтения таких произведений не испытываю. Посмотрю, что будет в окончании «Влади­ мирских проселков», а то, пожалуй, напи­ шу в «Литературную газету» насчет вред­ ного направления журнала и ошибок моло­ дого автора. Вы, товарищи, видно, не пред­ ставляете себе, какой вред наносите моло­ дому поколению. Посмотрели бы вы, как мой внук и1-‘его товарййи — сопляки деся­ тиклассники замусолили прошлогодние но­ мера журнала, где печаталась повесть Л. Кабо «В трудном походе». А уж спори­ ли, а уж примеров приводили из жизни... Да разве это дело? В этом ли благодарная воспитательная роль литературы, чтобы сеять ненужные сомнения и вопросы? С почтением А. Товароведкин. * * * ...В лес я люблю ходить. Весна ли с ее цветами и разнотравьем («орхидеи-то лес­ ные», помните?), жаркое ли лето с холодной росой в четыре или пять часов утра (само­ лет только, дьявол, все равно мешает даже и в этот час), осень ли хмурая, когда хочет­ ся шагать и шагать, уж не говорю — лыж­ ная зима, когда и людские и твои собствен­ ные грехи прикрываются всепрощающим строгим чистым снегом,— в любой свобод­ ный час я иду в лес, к деревьям, к траве, к земле, к снегу. И вот кто-то (неудачливый хозяин, мо­ жет, или просто работник совхоза) поте­ рял на длинном пологом подъеме тележное колесо. Исправное с виду. Несколько лет хожу я мимо. И сначала просто так по­ глядывал: «Ну, лежит себе и пусть лежит». Вон и трава уж между спиц прорастает. Зарастет. А в лесу я бываю не только пото­ му, что устаю от повседневности, но и по «смиренной охоте» брать грибы. Не люблю «пустым» приходить домой. Иной же раз так и возвращаешься все же «пустым». Ми­ мо колеса этого проходишь. Мысль однаж­ ды от усталости или праздности, что ли, мелькнула: «Вот идешь домой с одними птичьими голосами в активе, а Владимир Алексеевич все равно набрал бы грибов, да и колесо не оставил бы без внимания. Прислонил бы, глядишь, его этак к дереву с мыслью: «Воротись, чудак-человек, подбе­ ри да почини: не скоро еще на реактивных самолетах хворост из лесу возить будем. А может (дай-то бог!), и вовсе глупость эта нас минует». Не сетуйте, пожалуйста, Владимир Алек­ сеевич, на мой нескладный юмор. Так, к слову пришлось. Пишу и думаю: «Вот слог- то поправить надо то тут, то там, вот по­ глаже бы где-то надо. А потом пугаться на­ чинаю, что в погоне за гладкостью, гля­ дишь, и упустишь то главное, ради чего и писать-то отважился. Так чего же ради? Вот так, прямо трудно сказать, написать. Я это в уме пытался не раз. Ничего не вы­ ходило, кроме той болтовни, которую мно­ гие, да и я тоже, называют «литературщи­ ной». Однако и отказаться от некоей испо­ веди трудно. Беседа у меня с Вами начинается обычно тогда, когда я имею свой час, «прекрасный час», т. е. иду в лес. Отойду уж версты две от края, потом начинаю разговаривать с Вами. Через две лишь версты потому, что не хочется начинать разговор там, где с краю леса ржавые да и свежие консервные банки валяются, бутылки поблескивают из-под папоротника то мутным боком стек­ ла, то острыми оскаленными краями. «Об­ щественность отдыхала». Идем. Слева и справа сосенки, лет им по сорок (^старые-то, великаны которые, в со- от! были); ну, а мох,