Сибирские огни № 009 - 1990

Я уже старик и мне за свою жизнь много приходилось путешествовать по нашим се­ верным губерниям, а в особенности в дет­ ские и юношеские годы ходить, собирать, и я очень много видел церквей и все они раз­ ной архитектуры, но вот в тридцатых годах нашего столетия прокатилась разрушитель­ ная волна по взрыву и уничтожению церк­ вей, а Ваша Олепинская церковь была бо­ лее счастлива, что она уцелела до настоя­ щего времени. Моя родина — в прошлом Вятская губер­ ния, и после этой разрушительной варвар­ ской волны: там по Вятскому краю подчи­ стую все церкви взорваны или уничтожены, а ведь по бывшей Вятской губернии, т. е. в ее пределах никакой войны не было. Вот, например, на реке Филипповке, что впадает в реку Чепцу, есть село Филиппово и в нем также церковь взорвана, но никакому взры­ ву не поддалась колокольня и сколько ее ни взрывали, но не могли взорвать и только верхний ярус колокольни поддался взрыву, но и сейчас от этого яруса кругом колоколь­ ни валяются такие глыбы на несколько де­ сятков тонн, что ни молотком, ни ломиком не отделить из этой глыбы кирпич от кирпи­ ча, а также и от самих церквей не было кирпича, а остались только огромные холмы щебенки, да известь. Вот это действительно раньше строили, не то что в данное время. Как, например, у нас, в Перми, где я живу. В начале этого 1960 года строили, строили пятиэтажный дом, возвели уже под крышу и производи­ ли внутренние отделки и в марте 1960 г. дом этот развалился, да к тому же еще много людей задавило. Я никак понять не могу. Куда же смот­ рят наши архитекторы и художники, что не защищают от разрушений наши реликвии, наши памятники старины от разрушений, ведь для них это целый клад, да и какой клад еще, это научный клад... * * * Уважаемый Владимир Алексеевич! Я с восторгом прочитал Вашу книгу «Владимирские проселки». Я не без труда достал ее, она пользуется заслуженной по­ пулярностью. Спасибо Вам за эту книгу. Она мне до­ ставила радость. Она написана прекрасным поэтичным русским языком. За все время чтения ее ощущаешь все время аромат рус­ ских лесов, лугов, цветов и поэтическую природу Владимирщины — истоков русской национальности. В книге Вы коснулись и замечательных памятников архитектуры, к сожалению, в большинстве погибающих, вследствие невежества местных руководите­ лей. Одновременно хочется сказать о ил­ люстрациях художника Куприянова, рисун­ ки которого безупречны и прекрасно допол­ няют поэтичность книги. Интересно, художественные промыслы изъяты из промкооперации и переданы в Министерство культуры? Интересно, как обстоит дело с переносом деревянной церкви из села Глотова? Очень жаль, что Вы не были в Муроме, Карачарове и Мещере. Но это, пожалуй, хо­ рошо. Мы прочтем Вашу вторую книгу об этих краях. Читаешь Вашу книгу, как будто дышишь , владимирской природой. , 'к' МОте 'н'н щнепкоя В этой солнечной книге есть и черные пятна, которые вызывают досадные чувст­ ва. Это упоминание имени Вашей жены Ро­ зы. Это такой же художественный диссо­ нанс, если бы в ограде Спасо-Ефимиви- евского монастыря в Суздале поставили си­ нагогу. Что может быть общего между рус­ ским человеком и еврейкой, воспитанной в условиях талмуда и мацы. Воображаю, ко­ нечно, какую тяжелую повинность испытала Роза, путешествуя по русско-исконной зем­ ле, которая для нее терра инкогнита. Уди­ вительно, как легко и скоро русский человек отрекается от своей самобытности и нацио­ нальности... Конечно, моей женой могла бы быть и еврейка (у меня, как раньше говорили — нет предрассудков), но все же ради правды надо сказать, к разочарованию автора пись­ ма, что жена моя, хотя ее и назвали Розой (кстати сказать, в честь популярной тогда Розы Люксембург), все же чисто русская из крестьянской орловской семьи Заседателе- вых (фамилия ее матери), а отец ее, Лав­ рентий Руковков, был чуть ли не юнкером. * * * ...Я — старый человек, растила детей, по­ том внуков. Очень много читаю. Не случалось ли Вам в детстве вместе с товарищами набирать цветные стеклышки и сквозь них смотреть вокруг? Взглянешь в одно — все розовое — небо, церковь, дома, дорога, взглянешь в другое — все желтень­ кое, а вот в это — все делается больше, а в это — все делается дальше. Все остается в своем порядке, но в общем все, ведь, не­ верно. Так вот пишут теперь наши писатели. У одного — все розовое, у другого — все увеличено, а у того — все зеленое, даже там, где ничего не растет. В общем все точ­ но так, все на своем месте — и все-таки не­ верно. А вот «Владимирские проселки» — это книга написана без всякого стеклышка. Все так, как оно есть. И читать ее очень отрад­ но... * * * ...Обращается к Вам один из бесчислен­ ных поборников таланта великого поэта и гражданина Гаврилы Романовича Держа­ вина. Волею судьбы 8 лет назад я поселил­ ся невдалеке от боготворимой поэтом Зван- ки в садовом поселке на берегу Полисти, что впадает в «мутную реку» Волхов возле бывшей Соснинской Пристани, а ныне стан­ ции Волхов-Мост. Ежегодно бывая на Зван- ке, не могу не восхититься видом «низких отлогих берегов» Волхова, открывающимся со священного холма, и с грустью смотрю на «мерзость и запустение», творимые во­ круг. К известным Вам последствиям войны ежегодно добавляются творения рук чело­ векообразных, ищущих золото и оружие. Холм, под которым зарыт сын Злогора или Славена, разрыли в прошлом году какие-то археологи и теперь здесь образуется овраг. На липовой аллее, в том месте, где, я ду­ маю, захоронена Тайка, какие-то обормоты поставили избушку, обрубив сучья лип, по­ саженных четою Державиных. Но и этого