Сибирские огни № 009 - 1990

Лизавета и опомниться не успела, как уже по уши была втянута суетой вокруг книжки в новые житейские сферы. Легче, конечно, не стало жить, куда там! Это новое бытие вообще ничего хорошего не принесло. Ушел муж из семьи, подросла как-то внезапно дочка — из нежной, спокойной девочки за три-четыре года, пока писались сказы и издавались, а значит, пока Лизавета жила без оглядки и без вни­ мания к семье, — дочка стала колючей, болезненней, раздражитель­ ной и несчастной. Спохватившись, Лизавета кинулась вытягивать дочку в счастливую жизнь, отодвинув, как она считала, всю ту ска­ зочную суету, что ворвалась в душу и, выходит, распотрошила ее, исковеркала... Но вырваться из нового существования было непросто. Книжка жила независимо от Лизаветы и ее личных бед, где-то переиздава­ лась, где-то переводилась, Лизавете кто-то писал, что-то спрашивал, просил, предлагал, то есть ее тормошили, отвлекали, напряжение росло, и она ничего не могла в этом изменить. А ведь была еще каждодневная работа — Лизавета так и не сде­ лала в своей жизни никакой карьеры, так и проработала на родном заводе, в родном конструкторском бюро всю жизнь и уходить оттуда не собиралась, рассчитывая и подсчитывая, сколько осталось до пен­ сии. О пенсии она думала частенько, надеясь, что тогда уж засядет за писание — спокойно, вдумчиво. Напишет о бабушке, о деревне, о светлых солнечных днях, где было много зеленого, чистого, легко дышалось — одним словом, жилось совсем не так, как живется сей­ час даже самым маленьким, но уже вконец задерганным детям. И вот среди всего нынешнего немилосердного существования, среди болезней дочери, среди тоски по ушедшему мужу, проклятому, неверному и любимому, — среди всех, так сказать, передряг Лиза­ вета вдруг стала погружаться еще в одну жизнь, уже совсем не похо­ жую на бабушкину деревню, с ее зеленью, воздухом, колдунами да ведьмами... Вдруг обрушился на Лизавету порыв написать о другом — и не деревенском, и не городском, — о чем-то общечеловеческом, вне времени и конкретного места жительства... Может, она стала все это писать, чтобы не сойти с ума? Кто знает. В ту пору еще не было сеансов у телепата и она не разгружалась с его помощью. Когда Лизавета принесла свою дикую рукопись в издательство, от нее отмахнулись: — После ваших забавных сказов — это никуда не годится... Такая абсолютная ненужность романа, что жил в ней, не выбо- левшись до конца, не отторгшись еще, как отторглись имевшие счаст­ ливую судьбу сказы, привела к неожиданному результату. Лизавета, вместо того, чтобы страдать и изнемогать от неудачи, окунулась в новое для себя состояние, никогда не переживаемое раньше. В новую, не изведанную раньше жизнь... 3 Итак, она стала бывать в старинном английском замке. Может, это был и не замок, собственно, а только обычный старый коттедж на окраине Лондона, но Лизавете не нравилось слово «коттедж» — их теперь развелось и в ее родном городе, стандартных, скучноватых, будто обделенных судьбой и фантазией, потому она остановилась все же на «старом замке». Впрочем, «старый» — наверное, было лишнее. А где вы встрети­ те новый замок? Это звучит вроде даже нелепо — как «новое име­ ние»... Посещения замка благотворно сказались на Лизавете, как одно время благотворно сказывались и сеансы у телепата. Ей даже стали говорить частенько: — Вы хорошо выглядите... — Это потому, что я бываю в-^щщйфком замке... , ¿тыЭ о ■