Сибирские огни № 008 - 1990

Сбивался на вирши. Бормотал, осенив грудь знамением: «Еже и правду ныне узрите в настоящих сих глаголах»... — А грамотка? — удивился Свешни­ ков.—Та, берестяная... Чего ты ее искал? — А было, было... Ты ташку везде бросаешь, идешь, а она лежит... Я, ка­ юсь, глядел... Еще тогда, как увидел грамотку, прямо заледенел... Вот, ду­ маю, охранял богатства, а Свешников явился — возьмет... Потер ладони: — Пустая грамотка... Была не пустой, а сейчас пустая... Еще Фимка, небось, начертил, а баба все перепрятала... Мэ- нэрик... — Ну, останемся. А писаные придут? Зашептал, оглядываясь: — Не придут, Степан. Они совсем ушли. — Как верить тебе? Упал на колени: — Верь! Мне сам князь Шаховской верит! Он нам поможет, Степан. Я ведь вижу, ты в Россию хочешь. А пустым туда идти ну никак нельзя. — А с Гришкой, с Микуней, с Питухи- ным, с другими что будет? — Дерзки. Уйдут. Свешников оттолкнул старика. -— Вместе пришли, вместе уйдем. За бабу спасибо — надоумил. Сам отныне тихо живи. Не то... Казакам отдам! Сплюнул. Зябко повел плечом. Вот как высок обрыв, как бьет водой, как крутит водо­ вороты. Ну, прямо как мысли Лисая — безумные. Ох, Цандина не хватает. Вся подмога в том Цандине. Стоял на обрыве. Всматривался — не видно ли где над рекой той невысокой мачты-щеглы? Пусто. Жалел Лисая. На месте Лисая совсем можно сойти с ума. Чувствовал: вот се­ кунда еще, и >хватит он какую-то яс­ ную и важную мысль, ту, над которой думалось много, ту, которая никак ему не давалась. Ну, вот она... Ахнул. Ударили в спину с силой. Сорвавшись, сползал с обрыва, кро- вянил камни, удержаться никак не мог. И голову не вскинешь, чтоб крикнуть ■— сыплется камень из-под рук. Так, с теми камнями, и свергся в ре­ ку. ОТПИСКА СЛУЖИЛОГО ЧЕЛО­ ВЕКА КОРМЩИКА ГЕРАСИМА ЦАНДИНА В ЯКУТСКУЮ ПРИ­ КАЗНУЮ ИЗБУ, ПРИСЛАННАЯ ИМ С РЕКИ БОЛЬШОЙ СО­ БАЧЬЕЙ Царя, государя и великаго кня­ зя Алексея Михайловича всеа Ру- сии стольнику и воеводе Василию Никитичю Пушкину служилый человек кормщик Гераська Цан- дин челом бьет. А ныне, летом 156-ым, сошел яз, холоп твой Гераська Цандин, на коче на тою реку большую Со­ бачью сыскать зимовье служилых людей сына боярского Вторко Ка­ таева да тех людишек и их завод на коч взять. А коч у нас плох, и как шли па­ русом с моря, учинились ветры великие и навело из голомени* лед, и льдом пихнуло на землю — насилу коч сняли, сами про­ мокли, вещи сушили на третий День. А коч починя, впредь пошли той рекой и долго шли, а там судом ево божьим праведным ветры вновь учинились, а мачтой-щег- лой вконец прибило хорошего во- жа промышленного человека Ивашку Корепанова. И сшед на берег, чиниться стали, что мочно было чинить. А служилый человек Васька Михальцов нас обманул — сам убежал посуху да у нас же трех человек работных свел. Так стояли — обступила само- ядь. И спрашивал яз: вы почто нас, государевых людей, обижаете, а с себя государеву ясаку не пла­ тите, а живете в изобилии? А те юкагири — дикие, неучливы, они учали с нами драться. А мы, хо­ лопы твои, у бога милости прося, тоже стали над ними промыш­ лять, как бог помочи подал. И дралися с ними многое время, и божией милостью и счастием сво­ им тех юкагирех многих побили, а иные изранены ушли. И в том бою яз, служилый человек корм­ щик Гераська Цандин, холоп твой, бился явственно и поймал юкагир­ ского мужика, коий якуцкому языку горазд. И тот мужик ска­ зал: слух есть, верхом по большой Собачьей реке зимовье стоит, а люди в нем русские, и частью они занемогли, а частью-де рожами писаными вырезаны, лишь не- многия бежали с одною простою душой. И так думаю, то сына боярского Вторко Катаева люди и им помочь нужна. А еще сказал тот юкагирский мужик: зверь большой носорукий — он-де жи­ вет под землей, подземный зверь, уловлять его невозможно, никак нельзя, не терпит он воздуха, по­ гибель на воздухе обретает. А наладив коч, пошли мы впредь по тое реке большой Со­ бачьей, а июля в четвертый день судом ево божьим праведным коч разбило уже совсем, руль-сапец с корнем выломало, в воде коч осел, песком ево замело и добыть ево из воды совсем невозможно. А было нас двадцать человек. И пошли мы, сами себе пути не зна­ ем, холодны и босы, наги и голод­ ны, и пали вниз по реке, лесу там нет. И з голоду мы, холопы твои, врозь разбрелись и милостию лишь божьей учинилось нам встретить людей твово торгового * Голомень — открытое море,