Сибирские огни № 008 - 1990

носится ко мне хорошо по своей доброте (хотя в душе понимала: не только по доброте). И Марии Кузьминичне все показалось. Тарас Петрович очень порядочный человек. Да, очень, очень. И чем я боль­ ше горячилась, тем, наверное, больше Мария Кузьминична убежда­ лась в своей правоте. Муж пришел поздно. Не один, а с заведующей школой на Тепло- стане Ксенией Терентьевной. В свои 45 она сохранила хорошую фи­ гуру. Пышноволосая. Липо маленькое, подвижное. Увидев меня, она всплеснула крошечными ручками, загримас­ ничала и прямо-таки запричитала: — Господи, до чего же вы себя довели. Была как бутон, а те­ перь... Нет, нет. Надо с этим кончать! Она трещала без умолку, пока муж не предложил ей перейти к делу. Поначалу до меня не очень-то доходил смысл того, что она го­ ворила. Слипались глаза, хотелось спать. А она все говорила и гово­ рила своим высоким пронзительным голосом. Муж ле­ гонько потрепал меня за плечо и шепнул: «Слушай». Вот оно что: ушла в декрет учительница, что вела 4-й класс и 2-й. Ничего страш­ ного: в 4-м 13 человек. Ха-ха! — Чертова дюжина, а во 2-м всего-то девять учеников. Да, да, одновременно. Ничего страшного. Одни вы­ полняют самостоятельную работу, у других диктант. Понятно? Нет, не в одной классной комнате. Там перегородка доверху. Зато нет надобности сто верст киселя хлебать, только дорогу перейти. Нос, глаза, щечки, губы— все улыбалось в Ксении Терентьев­ не. И, как бы ставя точку, сказала: — Ото не ваши вахлаки. — Они не вахлаки. Как можно? — возмутилась я. — Хорошо, хорошо. Не спорю. Я не требую срочного ответа. Подумайте. Зайду завтра вечерком. Привет. Привет! — и она упорх­ нула. — Она не требует,— обозлилась я. — Она, конечно, дура,— засмеялся муж,— но ты сгоряча не решай. Подумай: есть шанс! Мне твоя школьная канитель до черти­ ков надоела. Ночью, сквозь сон, я слышала, как под напором ветра дребез­ жат стекла в окнах. К утру буран приутих. И снова мне предстоял трудный путь через снежные бураны и наметы. Еще издали я заметила, что мои ребята толпятся у школы, не бегают, не играют, а, похоже, что-то обсуждают. Завидев меня, кину­ лись гурьбой к крылечку. Обметая в сенцах снег с пимов, я слышала — все еще гомонят. Когда вошла — все сидели смиренно за своими партами. Но вот, как дуновение ветерка, по классу пронесся шепо­ ток. Они явно чем-то взволнованы». Неужели что-нибудь с Кирюшей? — Ребята, кто знает, как Кирюша? Поднялся Гоша. — Кирюхе полегчало. Домой скоро выпишут. — Вот и хорошо! Но ребята не успокоились. В чем дело? И почему Гоша молча стоит? Чего ждет? Смотрит исподлобья. — Ты что-то хочешь сказать? — спросила я. Раздались голоса: «Говори, говори, Гошка». «Ну, обещал же». — А вы?.. Вот болтают... Может, врут... Вы., будто уходи­ те... Значит, в другую школу...— он смешался и замолчал. Вот оно что? Я почувствовала частые толчки сердца. Во рту пе­ ресохло. Быстро же молва сработала. — Кто вам сказал? Да, ладно... Не в этом дело. Нет, ребята, ни­ куда я не ухожу. И снова прокатился по классу шумок. Кто-то повторял: «Я же говорил. Я же говорил». И все же кто-то вполголоса спросил: