Сибирские огни № 008 - 1990

И новые сны, залетая, Тревожат в усталом пути... А все пелена снеговая Не может меня занести... — Чьи это стихи? Александра Блока. Поэта всея Руси, — и уже с обычной от­ кровенно-насмешливой интонацией: оиычнои от ™я„"гчт!^ 'С’ В°Т ЧТ° ’ аНГ6Л мой’ скоро наш богом забытый Тепло- стан. Супругу врать нет резона. Расскажите все как есть, и как вы меня„ за бандита приняли, и как доблестно удирали. Ну-с, а я был у своей... своего приятеля — и домой возвращался пешедральчиком. Бот такие козыри. Отчего-то мне стало грустно. Вот приоткрылся человек и опять спрятался за своими насмешечками. Дома никого не было; соседи, видимо, ушли играть в лото — воскресное развлечение. Я, как была в полушубке, меховой шапке, повязанной сверху шарфом,—подошла к зеркалу. Постояла, всмат­ риваясь, и вслух сказала той, из Зазеркалья, что хмуро глядела на меня. «Ничего-то я не понимаю...» Но я не была искренной перед собой. Ьсе я прекрасно понимала. Понимала и другое: большой, сильный человек одинок. А постоянная ирония — маска. И от этого на душе безрадостно. С начала марта задули, закрутили, эабесновались метели. Одо­ левать дорогу в школу — одно мученье. Снег по колено. Тугие, снеж­ ные струи толкали в грудь, сбивали с ног. Счастье, если попадалась оказия. Выпадали дни, когда на дорогу уходило до четырех часов. Стало неудобно просить подводу. Дело в том, что теплостанция ота­ пливалась дровами, лес вывозили из тайги по крутым горным доро­ гам. Вот-вот нагрянет распутица, и на это злосчастное время необхо­ димо создать запас топлива. Не дай бог остановится станция и вся горная техника выйдет из строя. Однажды еле дотащилась до дома. Снег набился за воротник по­ лушубка, в валенки. Скинула в кухне заледеневшую, жесткую верхнюю одежду и по­ валилась на топчан. Как только мы переехали в этот дом-барак и оказалось, что кухня — самое теплое место в квартире, я соорудила из топчана не­ что среднее между диваном и кушеткой: набила сеном матрасовку и закрыла домотканым половичком. Я тотчас провалилась в сон. Снилось, будто метель сбивает с ног и я утопаю в сугробе. Сквозь дрему слышала свои стоны и всхлипы. Пробудилась с тупым сознанием: кто-то стоит рядом и смотрит. Та­ рас Петрович! Боже мой, я же растрепанная, со слипшимися на лбу волосами. Лицо горит... Непроизвольно закрыла лицо руками, а ког­ да отняла ладони от горящих щек — никого не было. Хлопнула в сенях дверь. Ушел. Мария Кузьминична стояла в дверном проеме своей комнаты. Вполнакала светила кухонная лампочка... «В углу полумрак. Может, он и не разглядел, как я выгляжу». — По-моему, Тарас Петрович,— выговорила Мария Кузьминич­ на, глядя в сторону,— к вам неравнодушен. Я ведь догадываюсь, по­ чему он к нам зачастил. Вот и сегодня — пришел в шахматы играть, а сам все прислушивался. Как-то вроде он не в себе. Все невпопад и невпопад. Вы пришли, и он засобирался. Ему только дай повод... Да не бойтесь, мужа вашего нет дома. Тарас Петрович человек добрый, порядочный, но со слабинкой... Я понимаю: не мое дело. Но ведь вам и так несладко живется... Мне было неловко и за себя и за нее, и я горячо, слишком горя­ чо, принялась уверять Марию Кузьминичну, что Тарас Петрович от