Сибирские огни № 008 - 1990

Жильем мы вас не можем обеспечить. «Наверное, это отказ». — Мне есть где жить. Вот как?! Вы же не работаете. У кого живете? На частной?.. — Нет, квартиру дали мужу. Мужу-у, протянула она и, заглянув в мое заявление, удиви­ лась: Значит, вы с Теплостана. Ваш муж на той неделе не ездил на Андреевский прииск? — Ездил. Значит, это ваш муж. Ведь у вас одна фамилия. Между про­ чим, ваш муж с Андреевского подвез меня до Главстана,— сказала и опять уткнулась в свои бумажки. «Что, у нее манера такая выпроваживать? Чего она тянет?» Я ждала. «Сейчас уйду». И не уходила. Ну, кто кого переждет? Пашкова резким жестом отодвинула от себя бумажки и строго спросила: — А вы представляете, с каким контингентом вам придется ра­ ботать? — Примерно,—но, увидев, что лицо Пашковой приняло замк­ нутое, хмурое выражение, я торопливо добавила: —На Таежном жи­ вут конновозчики, лес возят на теплостанцию. Дети конновозчиков... — Конновозчики? — фыркнула носом Пашкова и, переходя вдруг на «ты», с усмешкой проговорила: — Вот как ты разбираешься в политической обстановке. Конно­ возчики? Это спецпереселенцы. Ясно? Раскулаченные. Ясно? Лишен­ цы. Поняла? Это твои будущие ученики. И все, что я в себе подавляла, возмутилось, и я, не сдерживаясь, воскликнула: — Но ведь это же дети? Они... — Высказалась,—холодно прервала меня Пашкова.—Вот твое классовое самосознание. Чьи дети-то? Классового врага. Пашкова произнесла речь. Она говорила, как с трибуны, сопрово­ ждая фразы резким жестом,— словно что-то отрубала. Странно: я вдруг перестала слышать, что она говорит. Получилось как бы в не­ мом кино: некрасивая женщина с бледным, длинным лицом и злыми глазами, раскрывала рот, шевелила губами и рубила рукой воздух, что-то или кого-то уничтожая. Сделав над собой усилие, я услышала: «Не должна терять классовой бдительности...» Утопив в словах свой пыл, Пашкова залпом выпила стакан воды и холодно произнесла: — Ну, что же, попробуем... Я дам записку к заведующему шко­ лой, чтобы вас зачислили. Все. Можете идти. Когда я была в дверях, она окликнула меня и посоветовала зайти на конный двор. Возможно, найдутся попутчики, и уже совсем другим тоном: «Передайте мужу, у нас в магазине есть табак «Золотое руно». Это было сказано так нарочито небрежно, что невольно заставило меня вглядеться в ее лицо. И вот чудо: Пашкова покраснела. «Госпо­ ди, да она живая». На конном дворе попутчик нашелся — завхоз нашего поселка. Сытая, ухоженная лошадь быстро домчала нас до дома. Вечером за ужином я передала мужу наш разговор с Пашковой, по мере того как я говорила, его лицо становилось сердито-озабочен­ ным. — Не лезла бы ты куда не следует. Припишут еще потерю клас­ совой бдительности. _ Ерунда,— отмахнулась я,— кто припишет? Не дети же? _ у Нас найдутся. Пойми: тебе придется каждый день сто верст киселя хлебать. Прикрепленную ко мне лошадь я не могу тебе давать. Возведут на принципиальную высоту — скажут, использую в личных целях. Сидела бы ты, право, дома.