Сибирские огни № 008 - 1990

Дома, обежав все комнаты, никого не найдя, Дик начинал ску­ лить, вопросительно, склонив голову, смотрел на хозяина, и тот бод­ ренько утешал собаку, мол, ничего, погоди, вернется народ, вернет­ ся, куда они денутся, а пока вдвоем покукуем. Дома они ужинали, смотрели телевизор с Горбачевым, с перестройкой, со скорой парткон­ ференцией, на которую вся страна и Аркадий Петрович в том числе возлагали серьезные надежды. Дома он листал газеты, в которых бы­ ло про то же самое, но гораздо подробнее, и много речей Горбачева, прочитывать которые требовалось в обязательном порядке, жела­ тельно с карандашом в руках, дома молчал телефон и Аркадий Пет­ рович даже не смотрел в его сторону, удобно придумав, что друзья- товарищи по спорту его просто предали, как всегда, Хомутовские вы­ кормыши. В эти одинокие дни Аркадий Петрович старался жить аккурат­ но, внимательно, подумалось вдруг, старость не за горами, судьба по­ дарила возможность, может быть, уникальную, заглянуть в эту ста­ рость одним глазком, прикинуть, как там и что, оценить, прорепети­ ровать, вот и старался он существовать как-нибудь мелко, тихо, пос­ ледовательно, чай да газетка, яблочко да телевизор, на службу пе­ шочком, со службы в гастроном, молочко да хлебушек, моцион с со­ бачкой, таблетка перед сном...—береженого бог бережет. Однако кругом опасность, кругом ловушки: то чай вдруг выки­ пит, то в телевизоре сплошной рок, против которого Аркадий Петро­ вич, в принципе, ничего не имеет, единственно возмущаясь, почему же они так бескультурно пальцем в него тычут, честное слово, некра­ сиво, неприятно, тычут и тычут, и юноши, и девушки, что вообще уже ни в какие ворота, прямо в камеру, в экран, в него, зрителя, пользу­ ясь беззащитностью, нет, так нельзя, надо бы поднять вопрос, напи­ сать им, может, примут все-таки меры; а то собака дунет через до­ рогу и надо настороже быть, чтоб вдруг, по запарке, самому не уго­ дить под колеса; то в гастрономе вкусное выбросят, но очередь, вста­ вать нет резона, себе дороже, напсихуешься из-за этого дефицита; или вот, например, начальник Аркадия Петровича по телевизору выс­ тупал, про перестройку в местном масштабе народу рассказывал, за­ одно намекал —тонко так, ненавязчиво — какой он хороший и какие кругом лоботрясы, как делегат выступал, наговорил с три короба, больше пыжился, чем говорил, общую линию пересказывал, все пра­ вильно, умеет, чего там, всю жизнь делегат. Аркадий Петрович вроде и слушал вполуха, однако в итоге вдруг возбудился, выключив теле­ визор, вышел на лоджию покурить на сон грядущий, хотя знал ведь лучше некуда, делать ему этого нельзя ни в коем случае, был уже опыт, однако распирало, молчать невозможно, закатил на лоджии эпохальную речугу про ту же самую перестройку, всех отстегал, даже себя не пожалел, продуктом времени назвал себя, да ведь и были на этот счет кой-какие мыслишки, чего там скромничать, были, вполне даже ничего мыслишки... а потом и воды с вареньем попил — готово дело —до утра ни в одном глазу, лежал, проклиная себя за не­ осторожность, за возбудимость, активность, тщеславие, кому это нуж­ но, да пропади они все пропадом. Дик урчал во сне, словно чувствуя хозяйскую маету, вдруг вставал с подстилки в прихожей, цокая по линолеуму когтями, приходил и клал на грудь Аркадия Петровича морду, тот растроганно поглаживал пса, Дик укладывался тут же, ря­ дом с хозяином, дышал глубоко, ровно, как человек, даже посапывал, Аркадий Петрович тоскливо завидовал, оттого еще больше не мог ус­ нуть, опустив руку, теребил шерсть собачью, с удовольствием вдыхал какой-то прямодушный, родной, настоящий, словно бы из другой жизни, запах псины, запас судьбы, с которой он разминулся. Он не спал, ворочался, переживал, что не спит, в то же время, как оно и бывает, стал бояться засыпания, бояться, что будет безза­ щитен, что может не проснуться почему-либо, что увидит во сне стра­ шное и не переживет этого страха. Однажды уже было такое, вдруг