Сибирские огни № 008 - 1990

Словно вчера это было, словно было не с ним, словно другую ус­ пел он прожить судьбу, не воплощенную в настоящем, словно кожа все это помнит, а он сам забыл, сменил свою кожу, словно время мощно проплыло мимо, обдав пылью брызг, пылью холодных слепя­ щих брызг, словно мяч, качается на воде судьба, словно мяч, из-за которого драка, свара, борьба, который всего лишь средство, всего лишь подручное средство для броска, для удара — гол — а гол для чего, для чего рвется эта невидимая в створе ворот пленка, невиди­ мая, тонкая, хрупкая, так яростно оберегаемая вратарем...—неуже­ ли то была его жизнь? Кажется, тройка, да, точно, как радостно вспомнить такой пус­ тяк, в том-то и дело, троллейбус номер три, толстая, важная, пузатая тройка, он ухитрялся рассмотреть номер всех раньше, пока тетки га­ дали-рядили, бестолково и путанно, это какой же там едет, пока они суетились, всполошившись на всякий случай, он уже уверенно зани­ мал исходную позицию, половчей пристраивал сумку, чтоб не меша­ ла сражаться, он уже не психовал, убедившись, нет, не опаздывает, все будет, будет, теперь-то уж точно будет то, от чего уже, за час до тре­ нировки, подрагивали возбужденно мышцы, томилась никчемная кровь, зудела от малого пота кожа... Да-да, чувственности, исход­ ной, растительной, не грязной, не чистой, нормальной здоровой чув­ ственности во всем этом было, наверное, больше, чем сознания, или это теперь так кажется, с высоты, как говорится, да почему же так говорится, покажите, ради святого, ту гору!.. Мяч выписывал полукружья в руке игрока, замах мог завер­ шиться броском, мог перейти в новый замах. Задача игрока выкачать его, вратаря, из воды, выкачать, вытащить, обмануть ложным зама­ хом, задача вратаря ждать, терпеть, гадать, быть готовым к прыжку, работать ногами под водой с такой частотой и силой, чтоб в любой миг суметь толкнуться двумя ногами одновременно, поднять, распря­ мить лежаший на воде корпус, опирающийся на руки, будто слепые, будто шарящие в воде, из стороны в сторону, пока не пошлют их ноги вперед, вверх, к штанге —это и есть прыжок, высота его, сила — это и есть вратарь. Конечно, реакция, конечно, чувство мяча, конечно, по­ нимание игры, конечно, везенье (обязательно надо, чтоб было везенье, иначе труба). Он пропускал мячи и ловил мячи, гасил под себя, переводил на угловой, отбивал в поле, выбрасывал на руку игроку, плывущему в отрыв, дотягивался кончиками пальцев до хитрого навесного, выхо­ дил на перехват, старался угадать угол при штрафном... И каждый пропущенный мяч словно бы прорывал не только в створе ворот, но и в душе его пленку из чести и мужества, тонкую, чистую, словно озонный слой вокруг Земли-матушки, тот самый озонный слой, кото­ рый дырявят спутники, метеориты, в котором снуют самолеты, кото­ рый травят дымами, морят голодом, вырубая леса, каждый пропу­ щенный мяч словно бы пропускал в душу запретную порцию униже­ ния, позора, космической радиации, смертельной для всего живого, как бы ни был ты ни при чем, это был и твой гол... Зато каждый при­ хваченный мяч дарил мгновения торжества, сравниться с которым не могло ничто в целом свете! Домой он возвращался, словно продираясь сквозь марево, с к е о з ь невесомость существованья, не чувствуя мышц, костей, кожи, пощи­ пывающей от сухости, от недостатка потовыделений. Номер троллей­ буса мог теперь разглядеть только уткнувшись носом, сетчатка глаз, раздраженная хлоркой, видела мир размытым, как бы не в фокусе и уши, с невыбитой каплей, искажали, глушили звуки, словно сквозь вату, ноги ступали, не чувствуя тяжести тела, не чувствуя тротуара, чтобы совершить рядовое усилие — перешагнуть рельсу, ускорить шаг, уклониться от чужого плеча —чтобы проделать все это, не за­ мечаемое прежде, требовалось волевое усилие, да и не было на это усилие сил. Об рельсу он спотыкался, к остановке было рванувшись,