Сибирские огни № 008 - 1990

Полина ни в чем не была уверена, поэтому те несколько советов, которыми^ успели одарить подруги перед замужеством, восприняла как житейские догмы. Подруги сгинули, как и не было, молоденький тогда Аркаша, раскусив, откуда ветер дует, разогнал их бестрепетно, отвадил, просеял, сохранив самых-самых, а догмы остались. Среди прочих такая: постоянно твердить мужу, что ему повезло с женой. Маленькая такая китайская хитрость, ни на что особое не претендую­ щая, рассчитанная, может, единственно на равную хитрость, при кото­ рой дражайшая супруга получила бы пылкие уверения, не мешающие дражайшему супругу думать как угодно, поступать как угодно, при­ личия соблюдены. Тут система, тут нафталинный кодекс, не так-то и прост он, как могло б показаться, тут местечковая мораль, которая не год и не два спрессовывалась в систему... Слава богу, развернуться подругам не пришлось, упорхнули, развеялись, слились с бессчетным большинством, которого мы не знаем, а Полина, как бы в память о девичьей дружбе, твердила с милой улыбкой: тебе повезло с женой. Аркадий Петрович не спорил, отнюдь, он умел уважать чужие убеж­ денья, вот только в последнее время, когда формула утратила даже слабенький налет юмора — зазвучала она, как звон погребальный, как приговор, итог, черта, как скорбная эпитафия —тебе повезло с женой. Но ведь он еше жив, жив, не могло не бунтовать существо Ар­ кадия Петровича. Именно тогда и появилось на свет оружие, которое, как водится, утратив оборонное значение, стало поводом к политике с позиции си­ лы, для обеих сторон тупиковой. Именно тогда извлек он впервые свой холодный клинок, пригодный к чему угодно, на все руки от ску­ ки, пригодный быть украшением, цацкой, игрушкой, могущий прон­ зить живое насквозь, или нашинковать капусту, оборонить от зверя, совершить харакири, заточить карандаш... «Ну да,—сказанул Арка­ дий Петрович.—Ну да»,— сказанул он, словно б обнажив слегка клык, блеснув безупречной сталью. Разве он против, кто спорит, семья, святое дело. Так ведь на то и семья, чтоб у каждого быть. Чего ж тогда, спрашивается, шапку ло­ мать? Была ли любовь, страсть, горение —ах, да что же сейчас об этом —наверное, как не быть, но ведь все давно отстоялось, загустело, а сверху наоборот, разжижилось. И дети растут такие же — и вот это как раз страшно по-настоящему —ласковые себялюбцы, вежливые... Но будь другая жена, другая родня, другие дети, кошка вместо соба­ ки —он точно так же, как и теперь, не мыслил бы себя без всего это­ го, он точно так же колотился бы для детей, для жены, для семьи, точно так же бы любил и не любил жену, может быть, по-другому, но в основе, конечно, так же, очень просто могло быть все другое, еще как могло, просто удивительно, почему же именно так и сложилось все, как оно сейчас есть. Так что не стоит преувеличивать, не стоит, хотя не стоит и преуменьшать, потому что с тем же зеркальным про­ центом случайности и сам он достался своей семье, которая, может быть, и не такого хотела мужа, отца... Аркадий Петрович искренне считал себя семьянином, так он и был им, все потому же, браки свер­ шаются на небесах, но остальное вершится на земле-матушке. — Ну да,—сказанул Аркадий Петрович на подсказку «когда», на подсказку «некогда», на том и порешили, ни на чем как всегда. Но через день-другой выяснилось, звонок этот — только первая ласточка, только первое отдаленное громыхание, грозящее разметать привычную летнюю жизнь напрочь, да и не только летнюю. Полине вдруг замаячила очень выгодная, очень дефицитная пу­ тевка на юг, в санаторий, почти бесплатно, за счет профсоюза, чего никак не могла она ожидать, привыкнув, что таких путевок как бы и не существует в природе. Больше того, заранее начав переживать из-за путевки, переживать абстрактно, ничего не решая, томясь уже от самой необходимости решать, и даже не совсем от этого (решение она переложила на мужа), а действительно просто так, от полноты