Сибирские огни № 008 - 1990

вышедшей в «Современнике» — там уди­ вительным образом «уживаются» Туркме­ ния и тайга сибирская. Так и с книгой недолго прожившего, но много поработав­ шего красноярца Вячеслава Назарова «Световод»: редко сейчас встречается та­ кая экспрессия строк — «Я знаю, как ели в Сибири растут,— //как будто шальные, вслепую, враскрут, //зеленое небо навылет пробив, //уходят в космический холод глубин...». Читаешь — и не можешь не верить: вершинные стихи поэта еще ждут публикаций... Но и в таких, «обструганных» книгах все равно проступает, как родник проби­ вается сквозь гранит, мужественное на­ чало художнической души, земной и возвышенной. Это «пробивание», проламы­ вание к свету, к воле сквозь все преграды мира и века особенно заметно в книгах поэм и стихов Александра Романова — поэта, вступившего в возраст суровой зре­ лости, но не утратившего ни эпического размаха, ни лирической энергии. Вот его «знаковое» стихотворение — «Раздумье»: Терпи, мое сердце! Я знаю: ты вырваться хочешь на волю. Избавиться от бесконечных восторгов, надежд и тревог. Но где избавленье и воля? Не там ли —в лесочке и поле, куда надмогильные травы заходит качать ветерок? Чтб ласка его! Безответно молчанье безлюдной природы. Напрасно старается солнце. Напрасно сверкают ручьи. Недвижимы комья породы. Спаялись на долгие годы. Куда же стремишься ты, сердце? Стучи, дорогое, стучи!.. ...Вечная русская рифма, самой землей оправданная: «воля-поле». Вечное — от Катулла до наших дней — обращение ху­ дожника к своему сердцу, изболевшему за мир и людей, жаждущему воли. Да сбудется это желание!..