Сибирские огни № 008 - 1990

враждебно - отталкивающие своим яв­ ным противоречием состоянию духа на­ рода того времени. Непонятность эта иногда вызывала у людей дикий, гоме­ рической силы хохот! Ненужная роскошь утонченного ис­ кусства и дико утонченная ис­ кусственная по своим формам жизнь буржуазии (людей, пользовавшихся ска­ зочными богатствами) среди этих творе­ ний искусства, как предметов бытовой обстановки,— вызывала к ним (буржу­ ям) такую ненависть народа, жившего в примитивных условиях, а часто в нуж­ де и навозе,— которая приводила людей к бешенству и к жажде разрушения ве­ щей, служивших ненавистным барам. Вот так, с презрением ненависти, непо­ нятным теперь, отвергались народом многие исторические памятники боль­ шой художественной ценности и остава­ лись на их местах пустыри или стави­ лись бездарные слепки цемента, прини­ мавшиеся как произведения искусства только потому, что они сотворены самим пролетариатом и из пролетарского мате­ риала. Так был снесен и Храм Христа Спасителя с его розарием на цокольном холме. Снесен как капище поповской пропаганды, рассадник контрреволюции. Религия — дурман народа, поповская служба — служба утверждения власти царя и буржуев! Не столько понадоби­ лось место под храмом для постройки мифического Дворца Советов, послужив­ шего предлогом для снесения Храма, сколько именно уничтожить возмож­ ность организации в храме опорного пункта контрреволюции, уничтожить памятник, способный будить религиоз­ ные чувства и чувства национального самосознания. противопоставляемого пролетарскому интернационализму. Этот продукт технического и художест­ венного творчества (не народа, а буржу­ азии) — в образе каменного храма, да еще и размалеванного внутри выдаю­ щимся буржуазным (из казаков) худож­ ником Суриковым КАЗНИЛИ, как по­ тенциального врага пролетариата. «Террор среды», в буквальном смысле, в то время протекал с особой силой, ведь шла активная, открытая борьба! Терро­ ру были подвергнуты и люди, и вещи, способные влиять на психику людей, за­ то на щит было поднято все, что про­ славляло пролетариат и революцию, что для пролетариата было «своим». Таким своим оказался и бесталанный мастер портретной живописи — Бродский, писавший прославленных народных вождей, вождей революции на торжест­ венных ритуалах съездов и заседаний правительства, на парадных выходах и прогулках. Бродский был человек, не отшатнувшийся от пролетариата, не ис­ пугавшийся революции, и пролетариат щедро оплачивал его работы. Мастер жил трудом своей профессии. На своих полотнах он отразил дух того времени, наивно - торжественную парадность вставшего у власти пролетариата, в то время полуграмотного рабочего, матро­ са, представителя крестьянства — сол­ дата. Интеллигенция, по степени своей культурности стоявшая ближе к буржу­ азии, служившая у буржуазии,—испу­ гавшись, отшатнулась от революции пролетариата. Она по цивильному духу своему оказалась совсем не подготовлен­ ной ни к жестокой борьбе революции, ни к управлению разбушевавшимся наро­ дом, когда нужна была жесткая воля, способная вести за собой, знавшая, ку­ да она ведет мятущийся народ, только тогда за ней шли. Шли и за ре­ волюцию, и против нее, в сторону контр­ революции. Бродский, как придворный живописец его величества пролетариата, свою зада­ чу выполнил, оставил грядущим поколе­ ниям свидетельства жизни и работы пращуров на заре революции, в том ви­ де, как она проводилась (метод воздей­ ствия на зрителей тот же царственно- пышный, бравурно - героический, при­ нятый от буржуазии). В благодарность за это руководство Питерского пролета­ риата решило увековечить Бродского, назвав его именем улицу, веду­ щую к музею живописи — Русскому музею. Здесь отразился и тот же дух времени —разрушить, стереть из памяти русское национальное прошлое, наса­ дить новое — Советское общество, где, все сровняв, перемешать и оторвать от исторического... К сожалению, письмо на этом обрыва­ ется. Страничка (или несколько) потеря­ ны за давностью лет. (Впрочем, может быть, еще найдутся при разборе тех нескольких мешков читательских писем, которыми я располагаю.) Видно, что письмо написано думаю­ щим (возможно, теперь уж — думав­ шим) человеком. До многого он додумал­ ся, еще бы, кажется, вот чуть-чуть, и все бы понял. Но этого «чуть-чуть» ему все-таки не хватило. Скажем, он правильно считает, что Москва стала русским национальным центром с особой притягательной силой для русского человека, но не уточняет, что именно поэтому-то она и была при­ говорена к уничтожению, к разруше­ нию. Более того, он делает ошибочный вывод, что она сделалась жертвой раз­ бушевавшейся революционной стихии «растревоженной психики людей». Бо­ лее того, он пишет, что «отвергались народом многие исторические памятни­ ки большой художественной ценности», что Бродский не отшатнулся от пролета­ риата и что «пролетариат щедро опла­ чивал его работы». Он убежден (при том, что производит впечатление человека думающего), что революцию в России произвел пролетариат, что Москву унич­ тожил сам разбушевавшийся народ. Это в тридцатые годы, когда никто уж ни­ где не бушевал, а все сидели в тюрьме, размерами в одну шестую часть земного шара. Какое глубочайшее заблуждение! (Окончание следует). -------- ф. --------