Сибирские огни № 008 - 1990

словий и состояний — все невинные жертвы проклятой войны. Москва забы­ ла своих уроженцев, память о них не сохранилась, время уничтожило их име­ на. А Николай Алексеевич ходит непо­ далеку, в храм «Всех святых» и молится за них. Ныне в сквере, ухоженном и чистом, расположились: туалет, тир, шашлыч­ ная, клумбы, кинотеатр, детские пло­ щадки, скамейки и одна могила. В самом конце сквера — широкий холмик. Рассказывают, что это насып­ ной холм на месте огромной ямы, куда сбрасывали строительный мусор и чере­ па с костьми — останки наших земля­ ков, когда строили близлежащие дома и кинотеатр. Мы с моим старым другом, Николаем Алексеевичем, часто здесь бываем. Его отец был погребен в братской могиле на том месте, где сейчас начинается ас­ фальтовый пятачок троллейбусной оста­ новки, а дядина могила была недалеко от могилы Шлихтера. Необходимо поставить стелу в сквере с надписью: «Москвичам — жертвам империалистической войны». И обычный московский сквер станет необычным сквером... Наши предки достойны того, чтобы мемориальный обелиск был не хуже обелиска героям Бородинского боя у па­ норамы. Наши земляки и их могила — сквер (они погребены повсюду, на положенной глубине) должны получить этот памят­ ник. Обидно и горько! Читайте, пожалуй­ ста, дальше. В Лефортове на Введенском кладбище стоит обелиск — стела на братской могиле военнослужащих кайзе­ ровской армии, видимо, пленных, с надписью на немецком языке: «Здесь лежат германские воины, павшие за Ро­ дину, верные своему долгу. 1914—1918». А на другой стороне Введенского клад­ бища находим высокий обелиск-стелу на братской могиле наполеоновских вояк, разоривших в 1812 году красавицу Моск­ ву. Под знаком ордена «Почетного леги­ она» памятная надпись на французском языке. Франция не забывает своих предков, недавно вокруг обелиска соору­ дили ограду из орудийных стволов и цепей. Администрация кладбища тща­ тельно готовится к приезду французских гостей, которые возлагают к обелиску и на могилы летчиков «Нормандии-Не- ман» венки с трехцветной лентой. Недавно в «Клубе путешествий» по те­ левизору показали один японский ост­ ров, где жили русские пленные войны 1904—1905 гг., на их могилах памятники, а рядом горят свечи, спасибо японцам за это. В 1941 году фашисты и их при­ хвостни во Львове уничтожили кладби­ ще русских солдат, павших в Галиции в 1914—1916 годах. И т. д. О себе сообщаю, что мне уже за 30 лет, сейчас по-иному начал читать, вдумчиво и глубоко, русских классиков, люблю историю, хотя и работаю на за­ воде. *к * * * ...Думаю, что немало и обременитель­ ных писем Вам приходится перечиты­ вать, а порой и нелепых, но тем не ме­ нее и я решил Вас обременить в этом роде, а вернее — вынужден. Вынужден потому, что у меня большое горе. И в том-то и дело, что в моем горе могут мне помочь только писатели, поэты, мысли­ тели. А горе у меня вот какое: я человек ве­ рующий. У меня 13 детей. Старший сын отслужил в армии, и на эту осень еще один сын идет служить. Но есть у меня и такой сын, у которого религиозная свеча настолько загорелась, что он отка­ зался от армейской службы, за что был судим на два о половиною года. Отбыв наказание, он повторно призы­ вался в военкомат, но так как от служ­ бы отказался опять, его судили на 4 го­ да строгого. Но и это еще не конец. Ему в лагере, о чем узнаете из письма, го­ товят еще и третью судимость (лагер­ ную) за невыход на работу по Суббот­ ним и Воскресным дням. А он, действительно, согласно нашей вере, празднует два дня в неделю, т. е. Субботу и Воскресенье, не кушает сви­ нины и не бреет бороды. А чтоб не оск­ верниться запретными яствами, он в лагере ничего вареного не ест, за исклю­ чением хлеба и чая. За невыход на работу по Субботам и Воскресеньям, — его лагерная админи­ страция карает. В его первом заключе­ нии ему пришлось часто сидеть в кар­ цере (шизо) и во втором заключении это самое пришлось перенести. Затем его закрыли на полгода в ПКТ (штрафной изолятор), но так как он и после этого не работал по Субботам и Воскресеньям, то его повторно закрыли еще на полгода в ПКТ, а после этого ему обещают дать лагерную судимость. И таким образом, мой сын обречен на пожизненное заклю­ чение. Спрашивается: почему же по этому поводу я решил обратиться к Вам, тог­ да как Вы не прокурор, не судия? Да, Вы не прокурор, но Вы — судия. Писатель не может не быть судией. Так вот теперь и посудите: не жестоко ли обращается наша цивилизация с ве­ рующими людьми? Какое мнение по этому поводу могут сказать писатели на­ шего времени, а также какое мнение вынесут писатели будущих поколений? Не завяжут ли они нашу такую цивили­ зацию в один узел с инквизиторской? Возможно, не завяжут, ибо наша циви­ лизация верующих людей не сжигает на кострах. Но и оправдать сполна не смогут, ибо хотя в наше время и не сжигают на кострах за веру в Бога, но гноить в вонючих, вшивых и холодных застенках — все же гноят. Может ли будущее похвалить такую цивилизацию, которая уничтожает че­ ловека не вдруг, а чуть-чуть помедлен­ ней? Я думаю, писатель в этом разбира­ ется. Конечно, цивилизаторы нашего време­ ни обычно говорят, что мы-де за веру в Бога не караем. Но это всего лишь красивая ложь, хитрая вывертушка. И