Сибирские огни № 007 - 1990

Шохин спал теперь в урасе Кафтанова Ложился не у входа, как всегда делал, а в самой глубине, у костерчика. Жало­ вался вслух: ломит кости. Жаловался: ему удобнее у огня. Кто, как не он, чаще все­ го идет в голове аргиша? Свешников кивал. Каждому свое. Один бежит, все нипочем, в самый холод, другого ломает у огня. Но понимал: ва­ тагу все равно вести вожу, от вожа за­ висит — на удобное ли место выведет людей. Вчера теснили казаков ледяные отро­ ги, холодными стенами отжимали аргиш к реке, а сейчас страна выравнивалась. Поредели лиственничные островки, уже не сплошной лес, не массивы, а мелкие рощицы, отдельные деревья, будто их кто специально развел. Близко к реке снег подмораживало глазурной коркой. Охромел, вступив в наст, коричневый олениый бык. Его перевели в хвост арпи- ша. Дело простое: не поправится, пойдет в котел. Шуршишь лыжами, думаешь. Свешников вздыхал: та ондуше, ссечен­ ная железом... та чужая стрела томар... та грамотка берестяная,. Может, правда, ходил кто-то до них?.. Вот много слухов ходило о таком Сеньке Песке. Он будто бы воровски увел с собой ватажку, куда, правда, не знали. Но, может, и сюда Кто остановит? Застав, границ нет Иди, пока не вышел куда или не пал в сендухе. Вышел куда или где пал, вот там и ля­ жет граница. Шепоток вспоминал с сыном боярским — как Шохин шептался. Знали что-то свое, о чем не знал Свешников; кроме зверя к чему-то стремились, Свешников — передовщик, но Шохин и сейчас дер­ жится так, будто Свешникову идти до какого-то места, а там Шохин все равно его сменит,., Смутные мысли. С кем поделиться? Опереться на кого? А еще: смог бы сам повести ватагу? Качал головой: вряд ли,,. То Шохин знает, не путается в хребтинах, проведет и через лес, и через снежную целину, правильно определится во мно­ гих речках, А он, Свешников, мог бы, на­ верное, вести аргиш вдоль Собачьей, не боле. Но это и кто другой смог бы. Ночью во сне метался Ерило, Цыгани­ стый, жилистый, намотавшийся в перехо­ де, видел, может, городишко над Волгой, тот самый, где впервые узнал, что он не кто-нибудь, а Ерило. На той ярмарке хо­ рошо было — квас разный, медведи бо­ ролись, столб был, смазанный салом: лезь — наверху ждут тебя новые сапоги. Кто-то указал стрельцам на тощего Мить­ ку Михайлова: вот-де со двора кур снесли!,, А кто? Да кто, как не тот же Митька! Цыганистый, значит, и покрал кур,,. А, может, бунтовал во сне, как бунтовал в Томске, откуда и выслан с отцом... Бил ногою, дергался, вскрикивал. Но лучше Ерилу терпеть, чем распа­ лившегося Косого. Соболь в козках, соболь одинец, шкурки с пупком и с хвосты, соболь не­ поротый и немятый. Косой слыхал, ко- нешно, да не хотел помнить воеводских указов. «Сибирских городов служилые люди ездят и рухлядью мяхкою беспошлинно торгуют. Сибирским тем людям мяхкою рухлядью торговать не велеть. А будет кто торговать, иметь у тех людей их то­ вары на государево имя, а самых за ос­ лушание бить батоги и сажать в тюрь­ мы...» Соболь... Зверок радостен и красив, и нигде на свете не родится, опричь Сиби­ ри, а красота его придет вместе со сне­ гом и опять со снегом уйдет. Елфимке, сын попов, поминал часто Преображенский монастырь, тот, что в Тюмени. Старец Нифонт, поминал, мно­ го лет собирал в народе денежку на тот монастырь, и поставил ведь его на краю острога в ямской слободе. Без всякого указа. Сам. Угодий не было, своей зем­ лицы не было, на пропитание ежегодной руги не было,— питались тем, что пода­ вали жители. А монастырь и по сю стоит, цветет и славится. И он, Елфимка, чело­ век богобоязненный, поставит такой мо- нас.ырь, он знает, куда и как определить соболя. Длиннолицый, бледный, с узенькой бо­ родой, поблескивал не жадно очами. Уважительно поминал отца — попа Спи­ ридона. Тот кабальным бежал в смутное страшное время от коломенского злого дьяка. Думал навсегда, а судьбе виднее: вернула его через восемь лет к тому же самому дьяку, правда, теперь уже попом, поставленным в этот сан рукою митро­ полита казанского и свияжского. Дьяк освирепел, пришлось новопоставленного попа переводить в Усолье. С ним уехал Елфимка — тихий, грамотный Много по­ могал отцу, переписывал церковные бу­ маги, прошения, по задумчивости («Бра­ тия, не высокоумствуйте!») сделал опис­ ку в титле государевом, был бит нещад­ но кнутом, выслан в Якуцкий В Якуцке к нему привыкли: добр попоа сын, подбирает пьяных на улицах, чтоб не замерзли. Он уже и здесь, в походе, выручил Микуню, когда тот по малой нужде вышел утром из урасы, встал ря­ дом с быком оленчым Бы« как взбесил­ ся, набежали другие, изваляли до бессоз- нания. Хорошо, услышал Елфимка, вы­ скочил, вынес из-под копыт. Микуне по­ советовал: «Не дразни, отворачивайся. Быки, как человек, жадны до соли». Шли. Косой, чем дальше от Якуцка, тем больше смелел, высказывал свою бли­ зость к Шохину, переглядывался с Каф- тановым, шушукался с Ларькой. Смутно на душе. Вот довести бы людей до зверя, начать охоту, там все сразу ста­ нет проще. Перед уходом из Якуцка забегал поп­ рощаться с Семейкой Дежневым, давно с ним дружил Дежнев, правда, и сам го­ товился к уходу: в Нижнеколымский ост­ рог, оттуда надеялся уйти дальше, мо­ жет, на новую реку Погычу. Деревянная изба завалена разным припасом, в сей­ мах, надежно укрытая, бочка с зельем — с порохом. Жена, якутка Абакадай Сичю, крещенная Абакай, маленькая, с лицом от слез припухлым, вздула самовар, Мо-