Сибирские огни № 007 - 1990

рвется поток бранных слов, которые, чего доброго, еще откроют его намерения, с трусливой поспешностью прислонил свою руку к ее гу­ бам: тс-с! И, ткнувшись лицом к ее уху, зашептал: — Умоляю: не сердись. Я ведь желаю добра. Этот Пундель... Я понял, ты, умница, провела меня, старого воробья, так ловко. В пылу страсти влетел... в мужские объятия! Этим ты мне еще больше понравилась. Мы поладим... Кара отвела его руку, отодвинулась. — Лукьян,— позвала мужа,— иди сюда! Ипатыч отскочил в сторону, приняв вид, что собирается поста­ вить самовар: чашку-то чая надо за вечер выпить? Но опасался он напрасно. — А, пошла ты! — грубо, неприлично отозвался Лукьян. И ди­ ректор, торжествуя, рассмеялся: — И такой свинье хранишь верность?.. Сил сопротивляться не было. Надеяться на помощь не приходи­ лось : она одна и в этом доме и на всем свете! Жизнь убита. Ипат Ипатович, чувствуя ее слабость и радуясь близкой победе, обвил, как спрут: пошли в летник... Но слабость изобретательна. Ей помогает в борьбе и сама природа. Тут уже не до такта. Борьба и не знает так­ та. Чернильные облака, вонь, яд в глаза, помет на голову — чего только не приходится испытать сильному! Но все это меркнет перед изобретательностью притесняемой женщины. — Хорошо, пойдем, — согласилась Кара. — Вы, наверно, пра­ вы : живем один раз. Но сначала выпьем — я ведь совсем трезвая. — Умница ты моя! — Ипатыч, радостно-суматошливый, мет­ нулся было в комнату за вином, но Кара остановила его: — И здесь найдем. Она взяла из шкафа большую бутылку. Костомаха, живя уже минутой близости, с демонической улыбкой смотрел, как она налива­ ет вино — густое, даже очень, ликер или какая-то своя, особая на­ ливка? И говорит обворожительно: — Такой бражкой вас никто не угостит. Только до дна — за любовь ведь. Директор, собираясь с духом, подморгнул ей: что ж, за любовь выпью, как не выпить? Старый ловелас выплеснул в рот содержимое стакана. Удивился громко: — Скажи какая! И закусывать не манит. Вроде масло. — Это и есть масло. Подсолнечное, — отставляя свой нетрону­ тый стакан, язвительным тоном проговорила Карина. — Зач-чем? Ну, заче-ем? — пытался выяснить Ипат, но скоро и без пояснений понял. Спохватился и, забыв о женщине, зимней сту­ же, в чем был, в том и выскочил на улицу. — Гена, — облегченно вздохнув, позвала Кара громко. Ей ни­ кто не отозвался. Тогда она прошла в комнату. Всесильные железно­ дорожники, не одолев всего, что стояло на столе, ткнулись, кто куда. Лукьян остекленевшими глазами смотрел на только что начатую бу­ тылку, тыча в нее пальцем: — Од-долею, а потом — говорить, учить... уч-ченую бабочку. Руки его по локоть были в супе, крошках — возил ими по столу, не разбираясь. — Уж теперь я уч-чить примусь. Лукьяна-то на Пунделя проме­ няла. Да я ей... — Грохнул кулаком по столу. Одолев ледяную гору, в избу вновь входили и вползали гости: племянница, у которой закостенела шея, Пундель и Марфа Арсенть­ евна, муж Симилисихи... Сама Симилисиха куда-то пропала. Не было лишь Ивана Колобкова с Полей. Из прибывших одни уже про­ трезвели, другие проголодались, так что все сели опять за стол. Сими- лисихин муж принялся торговать у Пунделя машину с оленем. Мар­ фа Арсентьевна после каждой их фразы наставляла: