Сибирские огни № 007 - 1990

На двадцатой минуте Колобкова умерла от остановки сердца. При повторной операции присутствовал судмедэксперт Соколов. Зав. горздравотделом Иванец-Подольский. В то время, когда заведующий горздравом ставил свою подпись, Доминик Борисович бросился в озеро Белое, говоря себе: довольно-с, довольно! Ледяная вода обожгла тело, но отчаявшийся доктор то­ ропливо подгребал, стараясь уйти'как можно глубже. Однако в сле­ дующий миг, стоило лишь израсходовать воздух, вода вытолкнула его, как пробку. Тогда Доминик Борисович, проявив настойчивость, занырнул снова, схватился за какую-то корягу, решив: теперь-то ни за что не отпущусь, довольно-с! И верно, держался долго. Даже пришел в то состояние, когда утопающий теряет рассудок, намере­ вается выпить всю воду и тем самым спасти себя. Но сколько Доми­ ник Борисович ни пил, его не раздувало. Напротив, и хмель, и жи­ вотный страх смерти исчезли. Чудо просто! Руки Доминика закоче­ нели, он не мог уже держаться, и снова вода вытолкнула его, уже бодрого. Он долго плавал, как береста. Никакие судороги не брали его. У Доминика Борисовича мелькнула мысль: вот она, докторская диссертация! В л и я н и е а ц и д у м а в э к с т р е м а л ь н ы х о б с т о ­ я т е л ь с т в а х н а п о т о п л я е м о с т ь д о д о н о в ц а . . . Быстро вы­ плыл и на песке набросал первый тезис: додоновец тонет тогда, ког­ да вода вымоет из его организма драгоценнейший ацидум! ...Его застали за двенадцатым (завершающим!) тезисом. Гени­ альные люди забывают о себе, когда находит минута творческого оза­ рения. Доминик сидел в двух шагах от берега в грязной луже, не за­ мечая этого. Он оказал отчаянное сопротивление грубому насилию над собой. Кричал, доказывал, что в голове рождаются мысли, кото­ рые — во имя науки! — не следует так бесцеремонно прерывать. Да, он понимает, что свершил непоправимое. Но ведь этого человека по­ теряли бы и в том случае, если бы он, Доминик Борисович, не спу­ стился с чердака. И другое: у него не закончено ответственное дело — три дня еще он должен общаться с душой Мартыновича. Есть полная уве­ ренность, что душа боевого уполномоченного откроет тайну потусто­ роннего мира. Но люди (до чего же они еще глупые, необразованные!) не схо- тели слушать Доминика Борисовича. Глава тридцать четвертая Не дождавшись теплой одежды, Лукьян Тузов психанул крепко и остановился у матери: а, приедут, поклонятся в ножки! Но ни Ка­ рина, ни кто-либо из шахты, из-за которой, думалось, он страдает, не ехали с поклоном. Так и не покуражившись, взял такси да отпра­ вился в свою Додоновку. Остановился президент Тузов у калитки. Захирело, кажись, его государство! Кругом тихо, пусто, даже странно как-то. Тузов попро­ сил шофера: посигналь-ка, друг. Хотелось, чтоб хоть жена встретила по-человечески. За три месяца — ни передачки, ни записочки не по­ лучил. Обиженный до самой печенки, он, Лукьян, может, прошагал бы сейчас мимо, может, и не глянул на нее. Но выйди ж! _ Ты чего, дядя, гудишь? — обступили машину мальчишки. — Тетю-то похоронили. Ты запоздал... — Чего мелете? То-оска фенольная! — Лукьян в один миг вы­ скочил из машины. Некогда открывать калитку, перемахнул через забор — и растерялся: дом отстроили?! кто? Пундель? уже успел переселиться? Кинулся в избу: да я ж его... Сорвал дверь с крючка. И опомнился уже в большой комнате. Рычит, вертится, высматри­ вая: где, кто тут? Увидел жену. Она лежала в постели и смотрела на него невидяще.