Сибирские огни № 007 - 1990

На диво всем додоновдам соломка и впрямь начала расти, так что у дома Мартыновича, как у заграничной виллы, образовалась бамбу­ ковая роща. В полночь, когда додоновские мужики по третьему захо­ ду теряют сознание, в рощу стала прилетать не местных пород черная птица. Крик ее был резкий, гневный, будто она требовала дань: — Рэ-эк — визит! Рэ-эк —визит! — Хоть что, а это душа моего муженька,—обратилась жена-па­ русник к самому умному человеку в Додоновке —Доминику Борисо­ вичу,—Но что ей надо? Какой рэквизит? Поговорить бы с ней, но как? — Потеря невосполнимая-с, понимаю. Но душа, простите,—это сказки-с. Выкиньте все из головы! — Совсем не сказки! Какая птичка, какой человек еще знает его словцо р э к в и з и т ? —Она заплакала, утирая слезы своими паруса­ ми.— Это он прилетает и подает знаки: рэквизит, рэквизит! Вы ведь его друг. Может, он... Старые люди говорят: жажда мучает... Сорок дней пить нужно, не жалей, Аграфена, ничего, пои. Борисович, вся надежа на тебя. В двенадцать ночи, говорят, надо на крышу выста­ вить шесть блюдцев,—и показала доктору белоголового Костомаху. —Сколько нальешь, остатнее, считай, твое. — Аграфена Марковна! За кого вы меня принимаете? Я с ра­ достью исполню долг перед другом. Сорок дней? Хорошо-с. В первую ночь, когда доктор полез на чердак, жена Мартынови­ ча, дрожа, шепнула: а не страшно? не послать с вами Колюшку? До­ миник Борисович от компании отказался: дело это тайное, и он ис­ полнит его без лишних свидетелей. Утром, только чуть рассвело, жена Мартыновича позвала: Доминик Борисыч, а Доминик Борисыч? Уж очень долго кричала ночью черная птица, и вдова почти не сомкнула глаз, боясь, как бы что не случилось с доктором. Доминик Борисович, услыша зов, сполз с чердака. Он был вял, будто его, как отбивную, колотили всю ночь нечистые. Стараясь привести доктора в чувство, жена покойного Мар­ тыновича подала ему стопарик. Доктор, продрогший за ночь, слабым жестом потребовал еще. И лишь потом обрел речь: — Хозяин разгневаны-с, —молвил печально. —Очень разгнева­ ны. В полночь я, как наставляли, заправил блюдечки и слышу: летит! Меня сон враз сморил. А проснулся — ужасная птица скоблит мне ногти моим скальпелем. Каково, скажите, было видеть это? Но я на­ шелся: испейте, говорю, из шести блюдец. Беру один, протягиваю. А птица как рассердится да крыльями как маханет — блюдце и полете­ ло в сторону. И человеческим голосом заявляет: хочу пить стакана­ ми! ишь, бутылочку выставили... Христос любит троицу — забыли? И все мах да мах крыльями. На другую ночь странная птица обрела обличье Доминика Бори­ совича и высунулась в слуховое окно, крича громче обычного: — Рэ-эк —визит! Рэ-эк —визит! —Потом вдруг начала грозить­ ся : —Покажите-с мне, кто тут богохульствует? Я для смерти реестр составлю! Перед тем, как закричать третьим петухам, черная птица умолк­ ла. А сам доктор трупом свалился вниз. Вдова, соблюдая меры предо­ сторожности, подоспела к нему тотчас. Бедняга очнулся. Глядя на женщину замученно, проговорил с горьким недоумением: — Как он смеет? Лучшего друга чуть не лишил жизни. Сердит­ ся все, Аграфена Марковна, обижены-с... — Окромя питья ему еще чего-нибудь хочется? Спроси. Да раз­ узнай: как там, на другом свете? На самом деле грехи, что ль, мешают? — Свои примечанья имею: кроме питья, по всем признакам, и закусочка требуется, хотя б легонькая,—капустка, огурчик, сальцо... Что касается грехов, того света — непременно-с выспрошу. Но при благоприятных обстоятельствах. А теперь... помоги мне, голубушка,