Сибирские огни № 007 - 1990

— Да здесь, в магазине. — И сколько ж стоит? — Кажется, шестнадцать рублей. — Хорошая сумочка... — Вроде б обычная, простая. Что в ней хорошего? — Не говори. Простая... А подкладочка? — Посмотрите. Я даже и не помню. Пальто это, что ли? — Вещь берешь, огляди. Она должна быть стойкая со всех кон­ цов. Подкладочка шелковая, ноская, а вот замок... — Поезд скоро уйдет, побегу. — Не уйдет. Ты там в городе-то бываешь — что хорошего в ма­ газинах? — Давно не бывала. Не знаю. — А косыночка... такой на тебе не видно было. Светленькая. То­ же здесь взяла? Поезд, «молоканщик», пьяно свистнув, ушел. Женщины махнули ему в след, успокоили Карину: завтрева к своему Лукьяну съездишь- И продолжали расспросы. Когда дело дошло до родословной пугови­ цы, Кара уже не могла отвечать спокойно. — Ты очень зазнаистая: и говорить не хошь. С чего б? —заме­ тили ей.—Иль не твой мужик в тюрьме сидит? Быть бы, наверно, скандалу, но в центре беспокойной Додоновки вдруг ухнул взрыв — словно взлетел динамитный склад. Но откуда бы ему взяться здесь? Высоко в небо вскинулись бочки, фляги, клубы дыма и пара с очень знакомым специфическим запахом. Додоновцы —народ любопытный. Это уже давно известно. С кри­ ком «беда» устремились в центр, давя и обгоняя друг друга. Там, в центре поселка, покоился прах бога вина. Вдруг какой скрытый бан­ дит из ЦРУ решил выкрасть его останки? Мужики на всякий случай на ходу вооружались, кто чем мог. Кара тоже оказалась в общем по­ токе возбужденных воинственных додоновцев. Но причина тревог оказалась проще, чем полагали: у местного общественного шерифа взорвался самогонный агрегат. Не удалась ре­ конструкция! В момент взрыва Мартынович оказался в одних труси­ ках. Его так обдало кипящей бурдой, что кожа сползла клочьями. Вгорячах он дал стрекача по улице. И так выл, словно на нем, как на оперативной машине, установили сирену. В какой-то момент отстег­ нулся протез —и Мартынович рухнул, издав последний, прощальный, но уже ни с чем не сравнимый крик. Кару интересовало теперь все: и жесты додоновцев, и вид их, и разговоры. Прислушивалась, приглядывалась. Жил Мартынович —и вроде бы никто его за человека не считал. Бегаешь ты собачкой —ну и бегай! А тут враз приуныли мужички: кого-то им пошлют взамен? Вспоминали Митьку Костянишникова и плевались: поганец из поган­ цев! Штрафами замучил: не там выпили, в неурочное время песни орали... Да мало ль причин? Его потчуют (любил по гостям-то хажи­ вать!), а на другой день он, собачья душа, к тому же мужику с бума­ гой идет: я бы ничего, да вот заявленьице на вас поступило. Правой пил, а левой сам и кляузы пачкал. Разливал Митька божью слезу, ру­ шил аппараты, посуду, молчаливо выслушивал проклятия: аспид, те­ бя как- человека принимали! За полгода извел додоновцев. Видя их муки, судьба сжалилась над беднягами: метал а с п и д сено, завершив стожок, скатился и угодил на вилы. Умер в страшных муках, не до­ ехав до больницы. Поговаривали потом, будто ему подстроили это, но доказать такую мысль не смогли. _ Слух идет, у нас будто поселковый Совет откроется, а при нем —целое отделение милиции. — Коль идет —жди,— вздыхали мужички в задумчивости. И курили как-то неохотно. При каждом стуке дверей оборачивались, гля­ дели сквозь ограду, сплетенную из проволоки: кто же там вышел? позовут-нет рыть могилу?