Сибирские огни № 007 - 1990

Когда машина зашумела, ободренная хлопками, он выпил остат­ ки и опять повеселел. Отогнал от корыта чавкающего хряка, заел Ля^ лю без поцелуя его картошкой и лег на солому, обдумывая, что он скажет, когда придут уговаривать. Иван Грозный, царь всея Руси, тоже скрывался от своих поддан­ ных в слободе. Историки пишут, все замерло с его уходом. Столица прервала свои обычные занятия: лавки закрылись, приказы опусте­ ли, песни замолкли. В смятении и ужасе город завопил, прося митро­ полита, епископов и бояр ехать в слободу, бить челом государю, что­ бы он не покидал государство. А царь куражился два месяца. Напра­ влял послания, в которых обрушивал свой государев гнев на все ду­ ховенство и бояр, на всех служилых и приказных людей, обвиняя их в том, что они о государстве и государе не радели, не обороняли от врагов. Посидев до вечера в крепости и не дождавшись полномочных представителей, Пундель, как и грозный государь, решил направить послание. Блокнот, куда он записывал номера лотереек, ему не захо­ телось рвать, он написал углем на бересте: и л и я, и л и о н! в ы б и ­ рай , Ма рфа ! Гонцов под рукой не оказалось. Сын пропал куда-то, и его даже Мартынович, додоновский сыщик, не смог отыскать. Дочери держали сторону матери. Пришлось, подвергая себя великому риску, покинуть на время крепость и самому бросить депешу в форточку. И бежать обратно без оглядки. В ожидании ответа Александр Демьяныч задремал. Ему даже приснился сон: выигрывает он, наконец, машину, подъезжает к до­ му, а Марфа Арсентьевна, внимательная, ласковая, спрашивает: куда поедем, Шурик? Проснулся Пундель средь ночи. Похрюкивая, боров толкал его влажным рылом: уходи, мол, с моего места! Бунтующий правитель двинул его ногой и вскочил: как же так? Марфа-то моя с арестантом?! Иван Грозный, вернувшись из слободы, для расправы над непо­ корными учредил опричнину. А Пундель сам стал опричником. Воору­ жившись шахтерским кайлом, в один миг очутился у двери. Оструган­ ные доски крыльца белели даже ночью. Топча их, он постучался да торопливо, будто за ним гнались: я им настругаю щас! Тишина звене­ ла в ушах и ожидающем сердце. Только кошка мявкнула за дверью, на миг отвлекая на себя внимание, но и она притихла. Да, Марфа с с ним! И никто не помешает. Это горячило Пунделя. Он забарабанил так, как только может барабанить человек, который знает, что его же­ на проводит время с другим. — Марфа, Марфуня... Марфушенька,—взывал он. Но в обновлен­ ном доме словно вымерли все. Тогда Александр Демьяныч побежал к окну — и тут увидел букет цветов. Бешенство обуяло его. Хлестанул он кайлом по раме — стекла зазвенели. Пундель выдернул ненавист­ ный букет, словно постояльца самого за волосы, и растоптал вмиг. Покончив с этим, полез в окно, ругаясь: — В крестовину мать! Марфа Арсентьевна треснула его по голове разделочной доской. Пундель свалился без памяти. Изменившая женщина и новый влады­ ка выскочили и долго еще молотили его, беспомощного. Глава двадцать третья Не скоро вернулся Александр Демьяныч из города. Привезли Пунделя тогда в дежурную больницу. Осмотрели его, обследовали там и, не медля, направили на операционный стол. Надели на него маску, дохнул он раз, дохнул два противного тошнотворного газу —не берет. Еще дохнул — не берет! Ацидум оказался сильнее наркоза. Доктора растерялись: что делать? Давление крови падало катастрофически, удары сердца становились все реже и глуше.