Сибирские огни № 007 - 1990

Нанять плотников, верно, Пундель не мог, поскольку казна его была хронически пуста. Но скоро он стал примечать, что постоялец уже садится во главе стола, а он, хозяин, чувствует при этом какое-то неудобство, будто в чем-то провинился, будто он сам постоялец. При­ саживаясь с краешка, ждал, когда нарежут хлеб, подадут тарелку, ложку. Даже дети, его родные и талантливые дети, окружали чужа­ ка, как родителя. Вечерами визжал рубанок — постоялец строгал и строгал доски. Благодаря его стараниям дом- Марфы Арсентьевны преображался: верба, какой ни у кого на крыше не было, исчезла, пропала и редкая, доступная для всех коллекция лишайников, крыша покрылась жел­ тым смолистым тесом с дорожками для стока воды, появилось крыль­ цо с резными стойками, столбики и штакетники выстроились в ров­ ный ряд, а ржавые листы жести исчезли, оборвалась музыка и от­ крылся доступ опасным сквознякам. Пундель пытался осмыслить положение, глядя на старавшегося постояльца: жизни-то не видел, так дорвался! но ничего, пройдет запал. Пундель шагал по комнате из угла в угол — звук рубанка не давал ему покоя. Бухгалтер не мог сесть, не мог лечь и подумать и помечтать, как бы здорово все было, если бы он выиграл на лотерейки. Он очень верил в свое счастье. И всякий раз покупал по десять лотереек — ни больше, ни меньше. И жил ожиданием тиража. Хотя бы половина выиграла! С бухгалтер­ ской точностью подсчитывал выигрыши: машина, холодильник и еще холодильник, ну и ... мотоцикл «Урал», допустим... Он помнил все цены и складывал, складывал. Отняв музыку, подхлестывающую, подбадривающую: думай, жди выигрыша! —его загнали сквозняками в избу. А теперь отнимали самое дорогое —меч­ ту. Можно ли мечтать под ширканье рубанка? По идее он должен бы выйти и тоже заняться домом, но он не мог этого делать, это наруши­ ло бы все его творческие мысли. И он начал понемногу злиться. Обиднее всего было то, что жена самые лучшие кусочки мяса, самые полные тарелки с борщом подавала не ему, а постояльцу. Ма­ ло того, если обед бывал не готов, она совала ему что-нибудь вкус­ ненькое и, не таясь, говорила: — Замори червячка. Дети и те с удивлением смотрели на мать: а нам? разве нам не надо заморить червячка? Может, Марфа добра с ним, пока он ухора- шивает дом? С тем ведь и принимала его. — Я вас всех не прокормлю,— заикнулся было он, не зная, что и сказать. Жена, собиравшая стружки, даже не распрямилась: — Не стращай, Шурик. Не люблю, когда стращают. Он и не стращал, он лишь упрекнул. Правда, издалека и надо было еще догадаться, что упрекнул. А она, похоже, ответ давно носила го­ товый. Зоркого Пунделя поразил и такой факт: больно самостоятель­ ной стала Марфа. Совсем глупо получилось, когда Александр Демьянович, вернув­ шись с работы, спросил у постояльца: — А жена где? —Когда спросил, тогда только дошло: вроде б так получилось, что она уже и не его жена. И все долгие дни не выхо­ дил из головы этот дурацкий вопрос. Одна отрада оставалась у оттираемого Пунделя в эти нелегкие, смутные дни — новинка бытовой техники... стиральная машина. Он приобрел ее через всесильного Костомаху и берег пуще глаза, не поз­ воляя прикасаться даже Марфе. В эти тоскливые минуты выкатывал из кладовки, насыпал сахару, клал дрожжей, добавлял варенья для приправы, наливал воды и, одобрительно похлопав, как животное, по боку, включал: пошла, милая. Под шум, бульканье успокаивался. Даже не слышал ненавистное вжиканье рубанка. Иной раз и подумы­ вал: а не подсказать ли Марфе, чтоб она насчет гаража поговорила...