Сибирские огни № 007 - 1990

словно кто стегал плетью — кожа изодрана, кровь запеклась и была черной, как угольная смола. — Он? — вскричал Лукьян.—Он, спрашиваю? — Ты, паразит несчастный! —ответила Кара, будто поняла, о ком ее спрашивают.—Ты! Губы затряслись, что к другому ушла? Уйду. За что я, скажи, страдать должна? Да пусть тебя сбросят. В за­ бое места хватит. Некогда будет пить да шухарить- Может, хоть чело­ веком станешь. — То они не пьют, забойщики твои,— президент Тузов враз при­ смирел, отвернулся: и глядеть на жену неудобно, лошадь под хому­ том не сбивает так плечи. Спросил: — Что там опять стряслось? — На разрез шагающие экскаваторы привезли. Шел бы маши­ нистом. Курсы открывают —научишься. А громадные! Сходи-ка посмотри. Что ни экскаватор —завод целый. Десять кубов зараз бу­ дут брать! Лукьян поморщился: буквы забыл, а она,- сударыня, учиться по­ сылает, не перекипит никак у ней! его время ушло, поздно садиться за парту, и зачем? газету станешь читать — на первом столбце сон берет. Снова спросил: — Так что случилось? — Пить надо меньше, тогда и знать будешь. — Гы-гы, бабочка... На похмелку и такие речи! Ты б мне, для храбрости, стопочку подала. А потом и поговорим. Экскаваторы при­ везли? Об экскаваторе поговорим. У тебя что-то есть, нос мой запа­ хи чует —ф-ф-ф! Есть, есть. Стопочку, единственную, чтоб Лукьян- чик стал бодрым, ну и, гы-гы, чтоб прочие достоинства появились. — А вот этого твой нос не чует? —Кара показала ему кукиш. Лукьян, уже дурачась, мотнул головой. Тогда она поднесла кукиш к самому носу: —Ну, понюхай. Чем пахнет? — Гы-гы, кажись, соляркой, бабочка. Ну, помиримся. Дай Лукьянчику один-разъединственный стопарик. Корову подою! Хо­ чешь? — Да ведь спьяна и вымя оторвешь. — Гы-гы, не оторву,— он достал из стола тарелочку, на которой еще со вчерашнего дня осталось начесанное ломтиками сало. Ско­ рей, бабочка. Лукьянчику на работу пора. — Что, всю жизнь так о стопарике и будем говорить? А когда дом достроишь? Делов ведь... Кара тянула, чтоб он побольше поупрашивал, а тем временем вспоминала: сколько уже настаивается лекарство? кажись, девять дней —пора откупоривать. Она запрятала бутылку, что не каждый сыщик нашел бы. Прямо на глазах, под порогом, стояли старые сапо­ ги, а сверху на них наброшены, этак небрежненько, портянки, так вот в одном сапоге и хранилась бутылка. — Гы-гы,—хохотнул Лукьян-—А я все перерыл... Принимая стакан, он подумал: а что может случиться? эка беда —хвост собачий замочили! II выпил. Посидел, затаив дыхание. Мол­ ча, все еще не дыша, глянул так, как будто не знал ее секрета: что за ерундовгглу дала? И повел глаза под лоб. А та следила за ним, не ми­ гая: ну, что будет? И, кажется, не дышала. Лукьян, точно в нем на­ рушилась его основа, оттолкнул тарелку с салом, держась за стол, за стену, поковылял к кровати. Вроде споткнувшись, упал вниз лицом, выговаривая, как в бреду: — Мутит... Ой, жжет! Кара и вовсе обомлела. В голове трепыхалось одно: вот, налечи- ла . налечила послушалась. А Лукьян, вдруг вскинувшись, свалился с кровати, встал перед ней, женой, на четвереньки и громко залаял: — Х-х-гав! Х-х-гав! И словно блохи завелись: ткнулся пока еще человеческой, не собачьей мордой в свое предплечье и зубами, пощелкивая, начал час­ тить гонять этих блох. Все это заняло, может, секунду или две. И пре- 17