Сибирские огни № 007 - 1990

ли поэты и прозаики из Вологды, Пет­ розаводска, Москвы, Новосибирска, Том­ ска. В их числе и я. Уже в воздухе Виктор Петрович Ас­ тафьев, душа группы, весело признался: — Первый раз на вертолете обрета­ юсь. Интересно узнать, что это за чудо- юдо такое? В ту пору советская литература уже обогатилась «Кражей», первой книгой «Последнего поклона», повестью «Па­ стух и пастушка» и другими его произ­ ведениями, но Астафьева это не обреме­ нило ни литературными званиями, ни наградами. По-прежнему ходил он если не в рядовых, то в ефрейторах и, похо­ же, был доволен этим. Встреча с Си­ бирью, где он вырос, о которой неизмен­ но писал, растрогала его, сделала то за­ думчивым, то взбудораженно-разговор- чивым. Далеко не всё из того, что мы увидели на нефтяном севере, пришлось по душе Астафьеву. Терзаясь от необхо­ димости говорить хлебосольным хозяе­ вам не только приятное, он пытался убедить их, что великие стройки удар­ ных пятилеток станут еще более вели­ кими, если не крушить природу с таким лихим наскоком, как это повелось по­ всюду и особенно в Сибири; если не де­ лать нормой для северян окопную жизнь —ведь на дворе давно уже мир­ ное время; если хозяйствовать по-люд­ ски, а не валом-навалом; если о душев­ ных показателях думать не меньше, чем о производственных. Одни слушали его крамольные в ту пору речи с пони­ манием, но и оглядкой, другие —камен- но, третьи —раздраженно: мол, яззить не строить... Удивительным образом сходился Ас­ тафьев с рабочими людьми, сразу распо­ знавал, кто перед ним—трудяга или временщик, умел разговорить любого, от­ зывчиво выслушать. Вот и Шепелева, в ту пору командира эскадпильи, о чем мы, кстати, и не догадывались, углядел сразу. — Сибиряка видать издалека! — ска­ зал он минут через двадцать полета.— Вот это я понимаю! Не машина на нем летает, а он на машине. И правда, «МИ-8» будто скользил над тайгою, делая плавные крены, с кото­ рых виднее становились просеки и лежневые дороги, зеркальные озерки с утками и готовящимися в отлет лебедя­ ми, лоси на заливном лугу и факелы у буровых, прихотливые изаивы ртутно- серой Оби и ее притоков и коридор са­ мого мощного по тем временам нефте­ провода Александровское — Томск — Анжеро-Судженск, рассекающего ржа­ во-зеленые коросты болот и низкорос­ лые чащобы с первой осенней желтиз­ ной. Солнце, словно подернутое измо­ розью, грело мало, зато высвечивало путь наш от горизонта до горизонта, и крестик летучей тени отмечал место­ положение вертолета на словно ожив­ шей, потертой на сгибах, выцветшей ме­ стами географической карте. Ко всеобщей радости мы провели с экипажем Шепелева несколько дней. Он доставил нас в разворошенный, еще бездорожный нефтеград Стрежевой, за­ тем на Александровскую нефтеперека­ чивающую станцию, показал с воздуха тюменский Самотлор. С Шепелевым мы побывали в Нарыме, Парабели и других северных поселках. Это, естественно, сблизило нас, родило взаимное уваже­ ние, встречный интерес. Тут-то и выяс­ нилось, что Астафьев и Шепелев —-два­ жды земляки. Хоть и не ровня в возра­ сте, но родня по судьбе. В то время, ко­ гда Виктор Петрович, бывший детдомо­ вец, фезеушник-путеец, сибиряк по ро­ ждению, не оправившись еще от фрон­ товых ран и контузий, начинал в Пер­ ми свою неустроенную гражданскую жизнь, шестнадцатилетний Шепелев, хлебнув под Челябинском голодного ты­ лового детства, пережив похоронку на отца, командира стрелковой роты, по­ дался прямиком в Троицкое авиацион­ но-техническое училище. За курсант­ скую парту сел вместе с обстрелянными на войне мужиками, так что и упирать­ ся пришлось по-мужски. До совершенно­ летия грузчиком вкалывал, потом тех­ нарем в линейно-эксплуатационной ре­ монтной мастерской, летал бортачом (.бортмехаником) на различных маши­ нах, освоил самоуком управление на ЛИ-2, ПО-2, ЯК-12, АН-2. С самолетов переключился на вертолеты. Но это уже другая история. Вот ведь как все переплелось: война, Сибирь, Урал, «транспортные профессии»... Помню, прощаясь, Астафьев крепко стиснул шершавую ручищу Шепелева, будто заново знакомясь с ним, а Лев Иванович Ошанин с подъемом начал декламировать поэтическое признание: Покидая твои болота, Твой обжитый таежный мир, Оду белому вертолету Разреши прочесть, командир... В ту пору «Ода русскому огороду» Ас­ тафьева существовала лишь в рукописи, мы стали одними из первых ее читате­ лей и почитателей, а посему игру слов в посвящении Ошанина встретили одобри­ тельно-понимающе. Надо много потратить строчек, Чтобы в подлинной наготе Передать твой особый почерк И на старте, и в высоте... Ободренный вниманием и единством, которое наступает в такие вот минуты, Ошанин читал еще и еще: ...И я вкусил дорожный хмель Отчаянного вертолета. И Каргасок, и Парабель, И Васюганские болота. А на озерах шла возня — Ласкала лебедей природа. И под ногами у меня Тянулась нить нефтепровода... Откуда было знать ему, да и всем нам, что в командирской папке Шепе­ лева скопилось немало отрывных лист­ ков с собственными стихами? Могу пред­ ставить, как хотелось Владимиру Гри­ горьевичу показать их тому же Ошани­ ну, либо Александру Романову (воло­ годскому), либо Валентину Устинову, я уж не говорю о поразительно отзыв- > чивом на поэтическое слово Астафьеве.; Редкий же случай —заручиться поддер- {