Сибирские огни № 007 - 1990

впоследствии пленен Ермаком, или другой Махмет-Кул, из ногай­ ских мирз, живший в Москве в предохранении и упомянутый в ч. XI Продолжения Др. вивл. на 142-й странице? Тождеименность ор- динцев, часто коверкаемая легковерными летописцами, не раз за­ трудняла критическую историю. л) Столь же трудно разгадать незнание, в каком летописи, по приходе волжских казаков на Чусовую, держат Семена Строганова в рассуждении сделанного в Сибири убиения царского переговорщи­ ка, так как бы этому мужу, имевшему близкие знакомства в Черды- ни, Казани и Москве, вовсе было неизвестно ни о предварительном договоре с Кучумом, ни о последовавшем бесчеловечном поступке его. Есть и другие статьи, показывающие, в каких потьмах ходили летописцы, при сближении с Сибирью, пока Ермак не дошел до устья Тобола и приступом не взял в 23 октября 1581 г. Подчуваш­ ского нагорного укрепления. Вскоре, по овладении Искером и духом устрашенных жителей, можно было смекнуть, что ландкарта Кучумовой Сибири или ханст­ ва Иртышского ограничивалась к северу речкою Демьянкою, в Ир­ тыш падающею, к востоку юртами Вагайскими, к югу холмом Ат- башским, где после был наш острог, к юго-западу устьем Туры, к за­ паду устьем Тавды. Далее же сих пределов кочевали союзники ма­ лозависимые или независимые: остятские князцы, барабинцы, кир- гис-кайсаки, ногаи, туралинцы Чингидинского улуса, князцы Во­ гульские, Епанчинской и Пелымской. Ханство Кучумово ныне вмещается в уезде Тобольском, как моллюск в раковине. Потомство будет спрашивать, кто такой был Ермак, облагоро­ дивший себя счастливыми успехами доблести, и в тех ли намере­ ниях, в каких кончил знаменитое свое дело, было оно им пред­ принято? Ермак сказывал о своем происхождении, что дед его был посадский Оленин, а отец, принужденный искать пропитание инде, сперва приютился на Усть-Каме, потом переселился, с прозванием Поволжского, на Чусовую к Строгановым, с двумя сыновья­ ми, из коих один назывался Василием, т. е. он сам. Тут Ермак привык к разгульной жиз­ ни на судах; после чего оставался шаг до известного промысла каспийских флибустье­ ров. Поэтому Ермак, с возвращением на Чусовую, увидел свою родину; следственно Горнашитская пирамида, для Тобольска вытесанная в память Ермака, может считаться поминком родины (Из «Тобольского Сборника»), История, редко не краснея за своих героев, с откровенностью отвечает за казака, превзошедшего свое имя, свое намерение, и ны­ не идущего среди потомства вровень с историческою пирамидою, — отвечает, повторяем, что Ермак принадлежит к особливому разря­ ду людей необразованных, которым, как говорится, на роду написа­ на большая игра желаний и надежд, поочередная смена удач и опас­ ностей, которые, несмотря на тяжкие испытания, неуклонно стре­ мятся к целям своих впечатлений и среди бедствий бросаются из от­ ваги в отвагу, ощущая в духе какую-то мечту чего-то лучшего, пока схватят венок мечты или сделаются мучениками ея. Завоеватель Кучумова юрта действительно схватил венок свой, покорил страну, собирал дани и в очаровании самоудовольствия с месяц принимал подданство устрашенных аулов на свое имя, а не на имя своего при­ родного государя, которого столица за десять лет (1572) была прев­ ращена в пепел от крымцев, и чуть ли еще не пылала она в голове Ермака-хана иртышского, попрекаемого старыми расчетами совести. Фишер на стр. 134 и 135. Тоже у Миллера. Кажется, что Ермак, отправив Кольцова в Москву с донесением о покорении Сибирского царства и с богатым приношением да­ ней, желал присылки войска, а не смены себе. Ибо, когда кн. Волховской от царя при­ был на Искер с-500 ратников и с преимуществом власти, Ермак перестает действовать, не заботится о продовольствии прибывших казаков, умирающих от голода и цинги, пока не скончался воевода Волховской. Тогда Ермак опять начинает принимать известные ему средства к обеспечению здоровья команды. Чему это приписать? Ошибке ли воеводы или оскорбленному честолюбию Ермака? Ш