Сибирские Огни № 006 - 1990

— Карина Алексеевна, извините... Я хотел вам написать письмо к И сааку Арнольдовичу... Вдруг сердце? Это лучший кардиолог. П о­ ж алуй ста , всегда примет. Мы с ним были... Братья, родные братья не живут так друж но . — С чего ему, сердцу-то, заболеть? — И звините, мало ли отчего. Душ евная тревога-с... — Д а не нужны мне письма! — Согласен. Но следует добавить: се-год-ня. А завтра? Или послезавтра? Обязательно, пренепременно понадобятся. Могут понадо­ биться. Доминик Борисович лучше вас знает. Еще я напишу вам пись­ мо к Задковскому. О, это бог. Светило первой величины. И не в Сидо- ровском сельсовете, а в самой Москве. В лучшую больницу может положить. Хотите? Он мне такой отзыв на кандидатскую написал, что... А как он руку мне тряс, когда впервые увиделись! — Что ж , вы эти письма теперь... как индульгенции продаете? — Кари-ина Алексеевна! Стопочку... Стопочку — и все! Чем ж е вы, милая ж енщ ина, зам енили огуречный лосьон? — Тройным одеколоном . Доктор д аж е привстал, произнеся с восторгом : — Извини-ите-с. Это ж коньяк с винтом! Карина достала одеколон , вылила в стакан и поставила перед ним. Доминик Борисович схватил стакан , будто год не пил. Но на радостях не рассчитал движение и добрую треть содержимого вылил на плечо, прямо на бантик, замочив его. А х ты, какая досада! — чуть не заплакал он. На плечо и на бантик посмотрел — лизнуть? Вроде б неудобно. Поставил оставшееся на стол, всей душ ой ж ал ея , что он не журавль. Кара, ж енщ ина находчивая , достала ему из стола макаронину. Доминик поймал ее руку с макарониной прямо на лету. И сейчас ж е уткнулся в стакан. Высосал и закусил сразу — хорошо! И еще трех или четырех докторов вспомнил. Очень знам енитых, знающих его. Один на юге вставляет глаза, другой делает что-то очень важное, а остальные... Знаменитости — и все. Что тут рассусоливать? — В магазин я не пойду, — сказала Кара. Доминик Борисович как-то очень странно и часто посматривал на окно. Д аж е голову пригибал. Оказывается, за цветком стояла п у ­ затенькая , похож ая на гранату-лимонку, бутылочка с огуречным лосьоном . Кара засм еялась : — Знакомая? Пей, черт с тобой. Вдруг Лукьян глаз выбьет — вставят на юге новый. Пей, Доминик Борисович. Теперь м ожно не опасаться. Сердце поправят, не дадут помереть, уродом тож е не оста­ вят. Пей. Поля, покупай письма, пока есть возможность. Письма Д о ­ миника откроют двери, я уж е раз испытала... Поля не отрывала взгляд от рук доктора. — Я как увиж у такие руки — н ож острый. Бежать на край све­ та хочется. «Дались ей руки! — дум ал Доминик Борисович, доставая из-за гардины лосьон. Полный, еще не тронутый флакон! Доктор пьянел быстро, с пятидесяти граммов. Но потом мог выпить хоть бочку — и пьяней, чем был, не стать: он достиг той, высшей, ступеньки, когда додоновцы уж е с ног не валятся. — Я вот, преж де чем посмотреть в лицо, обязательно гляну на руки, — продолжала свое Поля. И д аж е Кара посмотрела на нее с о с уж д ен и ем : — Что руки , когда человек потерян! — Не сердись. С этой зимы у меня началось такое. Проснулась однажды ночью — так нехорошо на душе! Слышу, будто собака скре­ бется в и збу. А морозы — окна никогда не зам ер зали , а тут изрисова­ ны такими дебрями , что заблудиться можно. Поднялась, открыла дверь, а ее как бы держит кто-то. Толкнула — лежит м уж енек . Крик­ нуть — нет сил, встать — тож е. И вот зубами гложет дверь. Затащ и