Сибирские Огни № 006 - 1990

тогда еще в ножки поклонишься. Марфа Арсентьевна, нуж даю сь в помощи ... — Долго придется ждать... Марфа Арсентьевна! Кара направилась к столу. Ее больше всего задевало молчание м уж а . Она взяла его за чуприну, подняла голову: где ж е глаза твои? При таком-то народе и такое вольное обхож дение! Тут кто хочешь закусит удила. Стоило бы увидеть, как обомлела монголочка, как от­ качнулась сестра, будто удивилась — Лукьян ли это? П оддался ... Стоило бы увидеть и как пялится в дверях племянница, названная в честь матери Марфеной. Марфене семнадцать. Это ж е тот возраст, когда любопытство в самом , в самом разгаре. Марфена училась в ка­ кой-то особой школе. Там, рассказывают, очень основательно ш туди ­ руют к аж дую дисциплину. То, что обычный смертный проходит за четыре года, там — за восемь лет. Она успешно завершила полный курс, могла расписаться, могла подписать адрес на конверте д а так, что работники почты непременно искали потом знатока арабского письма, чтобы перевести его на русский. Тут ж е, борясь с сестрой за место у двери, пялился сын-подросток, которого д аж е в особую школу не приняли, так он был талантлив. Если Елизарку посылали в магазин за хлебом , то он обязательно приносил что-нибудь такое, что и вообразить невозможно. Вроде кирзовых тапок, которые уж е лет десять не только на толкучке, но д аж е на свалке найти невозможно. Все ж аж д а л и увидеть концерт. И сам Пундель проснулся. Где-то в комнатах, скрипя кроватью, откашливаясь, подавал голос: я-де бодрствую , я-де слышу и ж д у ... — П окажи хоть глаза свои подлые, Лу-уша, — с ядовитым сар­ казмом сказала Кара.— Тебя тут, слышу, ж енским именем обласка­ ли: Лу-уш а... Вот теперь Лукьян вспыхнул. Как надоевшего котенка, смахнул с колен мальца-ангелочка и грохнул по столу кулаком — тарелка с борщом подскочила, обдав горячим спину сестры. — Кари-ина-а! Т-тоска фенольная! Мотнул головой, как бык. Но Кара крепко держ алась за волосы. Вот когда загорелись ее глаза! — Эх ты, президент государства № 49! Плюнуть бы в твою под­ лую морду, да ведь и слюньг-то на тебя жалко. И пошла к выходу, но у порога остановилась, словно забыв что-то. Обернулась, взгляд остановился на лице золовки: — А подумалось мне, Марфа Арсентьевна, что вы вперед мне в ножки -то поклонитесь. Так ведь оно, запомните, и получится. Утиравшаяся Марфа д аж е взвизгнула от такой наглости. — Ух, мымра! Лукьян, что смотришь? Дай ей, дай! — закрича­ ла она. Но дезертировавший президент не тронулся с места. Глава десятая Кара с трудом поднялась на гору. Не велик груз внутри, а на ногах жилы взбухли. Подошвы так горели, будто она шла по раска­ ленной земле. В воротцах остановилась. Д ум ала перевести дыхание, чтобы одолеть последние метры, но уж асн ул ась : убогая избенка, са­ райчик, черные, словно обгоревшие, бревна, щ епа, битые кирпичи, недостроенный дом — господи, где она живет, что за развалины? Хан Батый прошел тут? Недра земли содрогнулись?.. Невольно вспомнилась одеж да умершего деверя. Который месяц висит она в шкафу — и никто к ней не прикоснется. Нет хозяина. И год, и два провисит она так сиротливо. Только постоянно будет жечь глаза и щемить сердце. Кара вздохнула по-старушечьи обреченно, опустилась на ворох щеп, нетерпеливо, д аж е раздраж енно ослабила платок, сдавив­ ший горло. Кот Васька поднял голову, помотрел на нее и задумчиво похлопал хвостом по крыше: страдает... Он очень устал. Битый час 78