Сибирские Огни № 006 - 1990

В иж у : маслиш ься ,— сказала Кара, надевая телогрейку.— Будет тебе стопк а .— Она подошла к м уж у , ласково потеребила за челку. Он легонько, играючи толкнул ее на кучу щепок и засм еял ся : — Нет, бабочка. Лукьянчику некогда нежиться. Гы-гы... Скоро сын народится, ем у тепло, свет, уют подай. И вот, пожалуйста, ск аж у , все тебе, друг ситцевый, готово. Он обращ ался к ней так, будто они прожили вместе не зим у, а по крайней мере лет десять. Пусть он был значительно старше, но в этом слове — б а б о ч к а — было что-то чужое. Нет, он произносил его с душ евной искренностью . Но все-таки эта искренность выглядела не свеж ей . И Каре иногда казалось, что она заняла чье-то место подле него. Однако все это было мимолетно, смутно и ничего, кроме доса ­ ды, не вызывало. Лукьян схватил бревно, но как ни силен был, как ни здоров — несподручно одн ом у : противоположный конец перетягивал. Жена (ну не глупая ли?) подставила свое плечо. Лукьян запротестовал, од­ нако не очень решительно. И когда несли бревно, и когда прила­ живали на стену, он все похохатывал, он все приговаривал: — А не получится , бабочка, что прежде, чем отцом ,— гы-гы — я стану повитухой . Ведь дело такое, от тяжестей не зря вас, сдобнень- ких, освободили. К арина долго не могла привыкнуть к его сальным шуткам . Но в способности супруга уверовала давно, потому говорила, глядя на него н асм еш ли во : — Тебе что-о, примешь и роды. За тобой нигде не станет. Навалившись грудью на ручку напарья, Лукьян принялся свер­ лить отверстие под шкан. И все не унимался: — Практики, конечно, у меня нет, а насчет теории... Тут Алек ­ сей Максимович Горький курс преподал. Правда, слишком деликат- ненько, с худож ествам и , но... — Ох, и трепло ты! — кольнула ж ен а . — Вот и мелешь, и ме­ лешь языком ... — Не серчай , бабочка! Хотя Лукьян смеется, в голове у него варится серьезная к аш а .— Р езкими частыми ударами обуха вогнал шкан, толстый березовый шип, соскочил с лесов так, что оказался прямо перед ж еной . Дотронулся до пятнышка на ее подбородке и спросил : — Хочешь, расск аж у? — Про кашу? — Карина не воспринимала его серьезно. К а за ­ лось, словесное озорство больше всего и роднило и х .— Пусть варится кашка. Только поглядывай, чтоб не выкипела. — Гы-гы... Один — ноль в твою пользу. Но ты все ж е послушай. Я ведь в своем проекте и твои мысли учел. Не веришь? Вот эту угло­ вую комнату возьму себе — кабинет! Пойду нынче в техникум . Ч е­ тыре года — и диплом в руках. А с дипломом Лукьян Тузов, глазом не успееш ь моргнуть, подымется в гору. — Катись-катись, яблочко, по серебряному блю дечку,— у с­ м ехнулась лукавая Кара. Она частенько говаривала это, когда х о ­ тела подзадорить м уж а . — Не веришь? Посмотрим . При моих восьми классах я в армии был старшиной роты. Еще на три года упросили остаться сверхсроч­ но. Чуешь? — Он постучал пальцем по своему высокому выпуклому лбу: — Гы-гы, есть тут кое-что у Лукьяна. Влюбленной Каре казалось, что он скромничает. У нее это к о е - ч т о было возведено в десятую , а иногда и в двадцатую степень. Она, горож анка, книжница, была помешана на истории. И ее Лукьян Тузов, внешне эффектный, конечно ж е, начинал ж и знь где-то в глубинах в ек ов : то был князем -изгоем , то Евпатием Коловратом , то Дмитрием Донским . Он был вечен, как Иисус, молод и через мно­ гие столетия оставался все богсм-сыном .